— Я!

К ее прискорбию, Джоан, поняв, что дела плохи, ухитрилась произнести те же слова и почти в то же мгновение, чем вызвала негодование пришельца:

— Говорите правду, или обе умрете. Лучше одна, чем две, верно?

Лучше всего остаться в живых, но толковать с ним на ту тему бесполезно. Однако Милисент никак не могла сообразить, что предпринять. Да и вообще откуда он взялся? Ничего не скажешь, блестящий план предложил Вулфрик! Нужно не забыть упрекнуть его утром. В своей собственной спальне она была бы в безопасности. Граулз и Риска разорвут любого, кто посмеет ей угрожать. Но теперь оба они были заперты в конюшне и не могли прийти на выручку хозяйке.

Итак, что же делать? Справиться с ним невозможно: он переломит их, как сухие веточки. К тому же он держит нож, а они безоружны. Милисент даже лук оставила на телеге, справедливо предположив, что в аббатстве он ни к чему. Остается попробовать убедить его разумными доводами. Поэтому девушка высокомерно предложила:

— Я хотела бы нанять вас, сэр, и заплачу вам куда больше того, на что вы когда-либо сможете надеяться.

— Нанять меня? — непонимающе переспросил верзила.

— Да, чтобы охранять нас с сестрой. Вы кажетесь ловким парнем и наверняка сообразите, с какой стороны хлеб маслом намазан. Или вы всего лишь жалкий раб, обреченный вечно выполнять желания своего господина? — с намеренным пренебрежением осведомилась Милисент.

Мужчина дернулся, как от удара, и почти зарычал:

— Я свободный человек!

— В таком случае вы должны понимать свою выгоду, разве не так? — не отставала девушка. — Работа нетрудная, а деньги немалые.

Он явно заинтересовался предложением: это было заметно по заблестевшим глазам. Соблазн очень велик. Но тут он, должно быть, представил, что с ним сделают, если он поддастся этому соблазну, поскольку съежился и испуганно осмотрелся.

Не найдя ничего подозрительного, громила пришел в себя и, судя по злобной физиономии, преисполнился решимости осуществить свой злодейский умысел.

— Честь и преданность дороже любых денег, госпожа, — пояснил он, чтобы оправдать свой испуг.

— Ими сыт не будешь да и не разбогатеешь тоже, — возразила она.

— Мертвого хоть золотом осыпь, все равно толку не будет.

— Так и скажи, что трусишь. Боишься хозяина, — съязвила девушка.

Незнакомец злобно оскалился.

— Ничего, зато с радостью совершу то, зачем прислан, — прошипел он, многозначительно глядя на нее. Но прежде чем успел шагнуть к ней, припомнил: девушек две.

Милисент словно читала его мысли. Опять он никак не сообразит, кого пришел убивать. И пока будет думать, хотя бы одна из них успеет сбежать. И ту, которая улизнет, он и посчитает своей несостоявшейся жертвой.

Она воспользовалась его колебаниями, чтобы спросить:

— Но кто послал тебя? Назови имя!

— Еще чего? — фыркнул он. — К чему вам знать?

— Мог бы прямо признаться, что тебе никто не подумал сказать правду! — презрительно бросила Милисент.

Он еще больше обозлился, и Милисент поняла, что времени осталось совсем немного. И едва он шагнул к ней, как она швырнула свечу ему в лицо. Правда, пламя успело погаснуть, но горячий воск обжег ему щеки. Мужчина взвыл и закрылся руками. Воспользовавшись суматохой, она велела сестре немедленно уходить, а сама схватила одеяло и, наскоро прицелившись, набросила ему на голову. Приглушенное ругательство доказывало, что она попала в цель. К счастью, Джоан успела понять замысел сестры и, распахнув дверь, метнулась в коридор. При тусклом свете, лившемся оттуда, Милисент сумела разглядеть смутные очертания кровати и попыталась перепрыгнуть через нее, чтобы скрыться, пока негодяй не выпутается из одеяла. Но тот, должно быть, успел опомниться раньше, потому что схватил Милисент за щиколотку, прежде чем она успела добраться до порога. Девушка всей тяжестью приземлилась на каменный пол, придавив раненую руку.

Слезы боли выступили у нее на глазах, на мгновение ослепив. Но тут Милисент услышала крики сестры о помощи и стук открывавшихся дверей. Вот только помощь, кажется, опаздывала. Один удар кинжалом, и жизнь оборвется!

Тяжело дыша, обезумев от ужаса, она изо всех сил отбивалась, и в затуманенное сознание не проник вопль боли. Она почувствовала только, как обмякли и разжались его руки, и не удивилась, что сумела в одиночку одолеть такого силача. Просто вскочила на ноги и рванулась, сама не зная куда. И уперлась в чью-то стальную грудь.

Вулфрик обнял ее за талию и то ли потащил, то ли повел из комнаты.

— Успокойся, — только и сказал он, давая понять, что больше ей некого бояться.

Комнаты для гостей выходили на внутренний двор, совсем голый в это время года. Луна зашла за тучи, и снаружи было ненамного светлее, чем внутри. Но Вулфрик повел ее не дальше соседней каморки, где Реймунд зажег свечу. Там же была Джоан. Закутавшись в одеяло, она старалась не смотреть на рыцаря, совсем голого, если не считать набедренной повязки. Огонь в очаге тоже успел погаснуть, и в двери дуло холодным ветром.

— Ты ранена?

— Швы, должно быть, разошлись, но в остальном все в порядке, — заверила сестру Милисент и, повернувшись, увидела, что Вулфрик все еще здесь. Почему он не погнался за убийцей?

Она вдруг заметила, что он тоже в одной набедренной повязке, и едва не задохнулась от изумления. Никогда она не видела ничего более влекущего! Упругая загорелая кожа и шары мускулов! Он невероятно красив!

От нее потребовалось все мужество, чтобы отвести взгляд от этого идеального торса и спросить, почему Вулфрик все еще здесь. Она побоялась напомнить ему о долге, поскольку до сих пор не забыла, как он повел себя, когда она в тот день на дороге попросила его отправиться в погоню за нападающими. Наконец, поколебавшись, Милисент осторожно обронила:

— Он успеет сбежать.

— Больше он не встанет. Никогда, — заверил Вулфрик.

Только теперь Милисент заметила капавшую с меча кровь.

— Иисусе, ты убил его? И не подумал, что сначала следует допросить?

— Наверное, ты права, но времени не было — он уже занес над тобой кинжал.

Милисент с ужасом осознала, как близка была к гибели. И хотя сразу же поняла, зачем явился чужак, и боялась смерти, но услышать из уст Вулфрика, что все на самом деле так и было…

Она кивком поблагодарила его, хотя стоило ли? Ведь он сам вызвался защищать ее! Едва ли не похитил из родного дома под этим предлогом, но пока что потерпел позорную неудачу, оказавшись весьма нерадивым покровителем!

— Ты лишил меня безопасности Данбера, отнял у отца… — не преминула пожаловаться она.

— Там ты была куда в большей опасности, — перебил он.

— А в этом аббатстве? Следовало бы по крайней мере поставить стражника перед моей дверью! — вспыхнула Милисент.