Ник заглушил мотор и обернулся к задним сиденьям.

Энди улыбался.

– Дом, – радостно сказал он.

– Да, – согласился Ник. – Дом.

Он вышел на улицу, открыл заднюю дверь и потряс Дарио за плечо.

– Заснул, – улыбнулся Ник и подмигнул Энди.

Дарио открыл глаза.

– Мы что, уже приехали? – удивился он.

– Дом, – прошептал Энди.

Дарио выпрямился, взял рюкзак и вылез из машины.

– Провожать вас не нужно, – сказал Ник. – Дорогу ты знаешь. Ты уверен, что не хочешь побыть у нас еще? Флора не против, мы поговорили с ней вчера вечером. Оставайся со своим другом, если хочешь.

– Нет, спасибо, – ответил Дарио. – Энди и так не было дома слишком долго. Они здесь с ума сходят.

Ник рассмеялся.

– Ну и натворил же ты дел, да? Молодец, мой мальчик. Весь в отца.

– Ну же, помоги мне, – сказал Дарио.

Они вынули Энди из машины и посадили в коляску.

Энди рассмеялся.

– Ока, – уверенно сказал он и протянул Нику руку.

– Пока, – улыбнулся Ник и крепко пожал ее.

Потом он посмотрел на Дарио и крепко обнял его.

– Прости меня, – прошептал он. – Прости, если я оказался не таким, каким ты меня представлял.

Дарио не двигался. Он ждал, пока Ник отпустит его.

– Передай привет маме, – сказал Ник. – Хотя нет… лучше не надо… В общем, делай, как считаешь нужным.

Он сделал шаг назад.

Дарио завел рэкмобиль.

– Пока, папа, – сказал он и посмотрел на него. В последний раз.

Дарио поднимался по улице. В голове у него плескалось море мыслей. Мыслей, среди которых мысль об отце неожиданно стала самой далекой. Словно отца никогда не существовало. Словно Сады, Флора, фургон – все было сном, чем-то очень далеким. Историей, прочитанной давным-давно в книге, историей, почти стертой временем. Пока Дарио ехал по улице, ведущей к школе, ему казалось, что он видит эту книгу, ее отдельные страницы. Ветер поднимал их выше деревьев, уносил прочь, и они исчезали где-то в море.

Дарио подошел к школе, оставил у крыльца рэкмобиль, поднял коляску с Энди по пандусу и постучал в дверь кабинета директора. Когда он открыл ее и молча вошел в кабинет, директор встал, побелел и оперся рукой о край стола.

И внезапно чувство усталости накрыло Дарио, словно прилив.

Да, Дарио грозило исправительное учреждение. Но он уже знал об этом. Наказание было неизбежным, и он был готов к нему. Ему было все равно.

Даже теперь, особенно теперь, когда он сидел напротив директора, от которого несло сигаретами, старостью, унынием, угрозами, ему было все равно.

В кабинете собрались все – директор, завуч, Дельфрати, школьный психолог, секретарь и даже сторож. Последний усмехался в усы, словно радуясь наступившему часу расплаты с Дарио. Не было лишь Элизы с ее невыносимым круглым лицом. Дарио еще не знал, что она больше здесь не работает.

А еще здесь был Энди со своими родителями. Дарио даже не взглянул на них. Оказавшись перед директором, он опустил голову и не отрываясь смотрел на носки своих ботинок. Зачем ему смотреть на родителей Энди? Он прекрасно знал, о чем они думали, и они были правы, потому что даже Дарио в ту секунду думал о том же самом.

Но ему было все равно.

Он не поднял голову, даже когда директор схватил его за плечи и начал трясти изо всех сил.

– Что нам с тобой сделать? – кричал он.

– Что нам с тобой сделать? – эхом вторила Дельфрати.

Они были похожи на лису и кота из той сказки. «И что же вам делать? Спросите у директора кукольного театра. Мне все равно», – думал Дарио.

Тем временем глаза Энди бегали по комнате. Он, как всегда, был в тысяче километров отсюда. Дарио взглянул на него. Какой же Энди сильный. Возможно, и Дарио когда-нибудь станет таким же. Научится смотреть на все происходящее как на кино, как на интересный сюжет, разворачивающийся перед глазами. Научится с отстраненной улыбкой смотреть на жизнь.

«Ну что, Энди, как тебе фильм?»

«Не знаю, он же только начался».

«А я уже видел его. Тысячу раз».

«Да? И как он закончится?»

«Плохо, в этом я уверен. Знаешь, куда меня отправят?»

«Куда?»

«В исправительное учреждение».

«Что это?»

«Место, в котором исправляют таких калек, как я».

«Калек? Тогда я пойду с тобой, может, исправят и меня».

«Тебя? О чем ты говоришь? Ты лучше нас всех вместе взятых!»

«Ну да, я ведь тоже калека. Разве ты не заметил?»

Энди подался вперед, спустив руку с подлокотника.

– О боже! – закричал кто-то. – Он пошевелил рукой…

– Рукой? – недоверчиво переспросил кто-то другой.

– Рукой. Только что.

«Да, он пошевелил рукой, – подумал Дарио. – И может делать не только это, раз уж на то пошло. Я сотворил чудо, как святой Франциск. А может, и не сотворил, откуда мне знать. Может, он уже шевелил рукой раньше, а вы не замечали. Откуда мне знать? Я всего лишь урод, вот и все. Вы что, забыли об этом?»

В комнату вошли какие-то люди и увезли Энди.

«Пока, Дарио. Скоро увидимся».

«Нет, Энди, боюсь, что мы больше не увидимся».

Дверь закрылась. В комнате остались лишь Дарио и директор. Он вздохнул и вернулся за стол.

– Очень хорошо, – сказал он серьезным тоном.

Дарио улыбнулся своим мыслям: «Дорогой директор, не тратьте время впустую, прислушайтесь к моему совету. Вы что-то скажете, что-то сделаете, а я навсегда останусь уродом. Вы сами так говорили. Поэтому не обижайтесь, дорогой директор, но то, что вы скажете, и то, что вы сделаете, меня не волнует».

Дарио не говорил, не ел, не выходил из дома уже много дней, месяцев, лет, а может, и дольше. Как оценить время, если ты все время проводишь в четырех стенах?

Мать стучала, входила, ставила поднос с едой на стул, выходила. Иногда Дарио ел.

Он часто слышал ее рыдания за дверью. Дарио Великий. Если бы он на самом деле был великим, всего этого никогда бы не произошло. Если бы Дарио на самом деле был великим, он бы никогда не сбежал. Даже если бы он сбежал, то никогда бы не вернулся.

Хотя даже в этом он не был уверен. Он не знал, что значит быть великим. Величие сложно оценить и объяснить. Это не тема для кухонных посиделок. Нельзя попросить человека быть великим. Если человек великий, значит, он великий, и точка. Не все можно объяснить, правда? Почему папа от них ушел? Да, не все поддается объяснению.