Название соседнего города было красивее — Голд-Бар.[14]На щите с его названием красовалось уведомление, что этот город — ворота, ведущие к Каскадным горам. В центре города я обнаружил большой тотемный столб и несколько кофейных заведений: «Кофейный загон», «Отведаем эспрессо» и «Эспрессо-шале».

Проходя через эти городки и городишки, я невольно задумывался об их жителях. Что их сюда привело? Еще более непостижимыми представлялись причины, удерживавшие их здесь. Может, они здесь жили лишь потому, что ничего иного не видели? А человеческой натуре свойственно цепляться за привычное.

В Голд-Баре была и церковь — чуть побольше часовни, мимо которой я сегодня проходил. Называлась она «Христианской церковью Жизненной силы». Незатейливое, довольно ветхое здание с большим крестом, прибитым снаружи. На сей раз у меня хватило здравого смысла пройти мимо.

Весь день сыпал дождь — не настолько сильный, чтобы помешать мне идти, но достаточный, чтобы изрядно промочить мне нижние части брючин, набиться за шиворот и заставить зябко ежиться. Я миновал около двадцати миль и уже подумывал устроить привал, когда увидел щит с рекламой заведения «Зикс». Там обслуживали клиентов прямо в машинах и готовили «всемирно известные» молочные коктейли.

Забавная тенденция: в рекламе почти всех этих придорожных ресторанчиков-закусочных утверждалось, что в их меню есть какое-нибудь «всемирно известное» блюдо. Интересно, это что: обычный трюк с пусканием пыли в глаза или владельцы заведений искренне считали, будто нигде в мире не готовят таких блинов, пирожков или молочных коктейлей, как у них?

Рядом с ресторанчиком стоял красный железнодорожный вагон. Такие прицепляются к товарному поезду, и в них едут все те, кто этот поезд обслуживает. Приблизившись, я увидел, что пространство за вагоном пестрит знаками «Вход воспрещен». Я решил зайти подкрепиться и заодно расспросить о ближайших палаточных лагерях. У входа к стенке был прибит кусок фанеры с намалеванным на нем меню. Вероятно, оно обладало завидным постоянством. Набор блюд был типичным для таких заведений, если не считать сандвичей со страусиным мясом. Не в пример мне, Маккейл обожала пробовать все новое и незнакомое и наверняка заказала бы себе такой сандвич.

У открытого окна стоял долговязый человек с желтовато-рыжими волосами и следил за мной. За его спиной коптили огоньки гриль-установки. Когда я находился в трех футах от двери, он спросил меня:

— Что вам приготовить?

— А какой вкус у сандвичей со страусиным мясом?

По быстроте и заученности ответа я понял, что подобный вопрос ему задавали десять тысяч раз.

— Очень популярное блюдо. У страуса красное мясо. Оно сродни говядине, но постнее. Очень постное. Идеальная закуска для тех, кто следит за фигурой.

Маккейл наверняка заказала бы такой сандвич. В те дни меня совершенно не волновал размер собственной талии, но страусиного мяса я никогда не пробовал, и мне стало любопытно.

— Я закажу его. У вас их два вида: обычный и люкс. Какая между ними разница?

— К сандвичу-люкс полагается сыр и маринованные огурчики, — объяснил долговязый.

— Тогда я возьму люкс.

— Желаете порцию жареного картофеля?

— Конечно.

Долговязый черкнул у себя в блокнотике огрызком карандаша.

— И еще я бы хотел какой-нибудь из ваших всемирно известных коктейлей.

Я специально сделал упор на словах «всемирно известных», будто заключал их в кавычки, но парня это не тронуло.

— Какой именно?

Не менее двух третей меню составляли молочные коктейли и солодовые напитки со всевозможными добавками: от банановой карамели до… кузнечиков. Были еще и сезонные напитки. В это время года «Зикс» предлагал коктейли с имбирем и ревенем. Я поинтересовался, какой лучше. Глупый вопрос.

— Это зависит от вашего вкуса. Кому нравится имбирь, а кому — ревень.

— Пожалуй, я возьму с ревенем.

— Хороший выбор, — похвалил, долговязый.

Он пробил чек. Я дал ему десятидолларовую купюру и получил чек и сдачу.

— Ваш номер — тридцать четыре, — произнес парень.

Я удивился: кроме меня, возле окошка никого не было.

— Скажите, а лес за рестораном — ваш?

— Нет. Я даже не знаю, кто им владеет. Но это частная территория. Мы сами удивились, когда однажды увидели запрещающие знаки.

— А меня не оштрафуют, если поставлю там палатку и переночую?

— Вряд ли это заметят. Не вы первый. Я постоянно вижу, как утром оттуда кто-то вылезает. Тут был парень, так он вообще прожил в лесу больше года. Никто не поднял шума, да и он сам не особо таился. Построил себе лачужку. Надо же, имя его забыл. — Он повернулся к девушке, следящей за грилем. — Как звали парня, который жил в лесу?

Ответа девушки я не слышал. Долговязый кивнул.

— Верно. Его звали Зуда.

— Странное имя, — заметил я.

— Он нам так представился. Папочка у него в Сиэтле какая-то важная политическая шишка. Не знаю, почему он выбрал наши места. Видимо, понравились. Целыми днями болтался вдоль шоссе, подбирал алюминиевые банки. Иногда какие-нибудь штучки находил. Банки он сдавал утилизаторам. Если денег хватало, приходил к нам, брал что-нибудь из еды. А однажды ушел совсем. А почему вы спрашиваете?

— О чем?

Я уже забыл свой вопрос.

— Насчет возможности поставить там палатку?

— Да вот, ищу место для ночлега.

— Сейчас в лесу мокро. Весь день дождь лил и сейчас продолжает.

Капли жира попали на горелку гриля, и над ней поднялся маленький трескучий фейерверк.

— Откуда вы? — спросил долговязый.

— Из Сиэтла.

Он оглядел меня с головы до ног, словно ища подтверждения, а потом произнес:

— Вы можете заночевать в вагоне.

— В красном?

— Другого у нас нет. Матрасы там уже сняты. Но если вы согласны спать на жесткой полке…

— Спасибо. Жесткая полка меня не пугает. Я согласен.

— Номер тридцать четыре, — крикнули за спиной долговязого.

Он аккуратно сложил еду в пакет и подал вместе с коктейлем.

— Когда поедите, возвращайтесь сюда. Я открою вам вагон.

— Спасибо.

Я прошел в небольшой чистый зальчик на шесть столов. Стены были завешаны картами пешеходных маршрутов. Среди них я заметил предостерегающую статью о возможном нападении медведей. Статья была выпущена местной торговой палатой и выдержана в дружелюбных тонах по отношению к медведям. Я сел за столик и развернул провощенную бумагу, в которую мне завернули сандвич со страусиным мясом. По вкусу оно действительно напоминало говядину. Я сдобрил сандвич кетчупом.