Позволю себе напомнить его текст:

1. Преданность делу коммунизма, любовь к социалистической Родине, к странам социализма.

2. Добросовестный труд на благо общества: кто не работает, тот не ест.

3. Забота каждого о сохранении и умножении общественного достояния.

4. Высокое сознание общественного долга, нетерпимость к нарушениям общественных интересов.

5. Коллективизм и товарищеская взаимопомощь: каждый за всех, все за одного.

6. Гуманные отношения и взаимное уважение между людьми: человек человеку друг, товарищ и брат.

7. Честность и правдивость, нравственная чистота, простота и скромность в общественной и личной жизни.

8. Взаимное уважение в семье, забота о воспитании детей.

9. Непримиримость к несправедливости, тунеядству, нечестности, карьеризму, стяжательству.

10. Дружба и братство всех народов СССР, нетерпимость к национальной и расовой неприязни.

11. Нетерпимость к врагам коммунизма, дела мира и свободы народов.

12. Братская солидарность с трудящимися всех стран, со всеми народами.

Казалось бы, трудно что-то изъять? И последние годы XX века шла жестокая борьба между двумя неравными силами — партией, КПСС (если под этим объектом понимать только лучшее, что было в ней) и навязываемым народу извне стремлением к так называемой «свободе» — крайнему индивидуализму, безнаказанности, агрессивности и безнравственности.

Неравными потому, что «ломать — не строить». Сделать из человека животное намного легче, чем заставить его жертвовать чем-то своим, кровным, ради других. И проиграв, поклявшаяся в преданности делу коммунизма многомиллионная Партия, как крысы с корабля, побросав или демонстративно посжигав свои партбилеты, за несколько дней разбежалась под руководством своих лидеров-реформаторов.

А группа авантюристов под рукоплескание западных кукловодов сформировала кодекс «Нового русского»: грабь, убивай, ври, жри, пей…

Оказалось, что многие партийные боссы, коммунисты-руководители, наши воспитатели и идеологи только этого и ждали, в мгновение ока они стали владельцами заводов, газет, пароходов… или надели на огромные новомодные фуражки трехцветные кокарды, а на чекистский щит быстренько приспособили двуглавого царского орла. Но это было после….

Видимо, русский человек всегда был силен «задним умом».

А тогда решение было принято, и я, гордясь оказанным доверием, оказался в 9-м «гвардейском» Управлении Комитета государственной безопасности СССР, в Кремле, на должности помощника Юрия Сергеевича Плеханова.

* * *

Я никогда не «открывал двери правительственных лимузинов», как написали журналисты в одной из статей в любимой мною в прошлом «Комсомольской правде». Это надо было придумать: «…офицер Величко стоял у основы создания 9-го Управления КГБ…». КГБ, тогда при СМ СССР, а значит, и 9-е его Управление были созданы только в 1954 году, а я родился в 45-м. Это об ответственности журналистов за свои творения. Естественно, я представляю, сколько было улыбок и ехидных замечаний по этому поводу у моих товарищей.

Не был я и офицером личной охраны.

Я занимался стратегией охраны: планированием, подготовкой и проведением мероприятий по обеспечению безопасности высших должностных лиц СССР и высоких иностранных гостей во время их поездок по Советскому Союзу, выезда наших лидеров за рубеж, охраны правительственных объектов в стране и др. О чем и хочу также рассказать.

Помощник начальника Управления (02.1986–05.1987)

Дело Шило-Таврина. Дело Дмитриева. Роль личности в истории охраны. Оперативно-технические осмотры Большого театра. XXVII съезд КПСС. Немного о личном.

Так у меня появился небольшой кабинет со всеми видами связи в 14-м корпусе Кремля, через коридор от приемной начальника Управления.

Появление в Кремле на полковничьей должности помощника начальника 9-го Управления КГБ, сотрудника, которому в то время было чуть больше сорока, вызывало массу пересудов, ведь до меня в этой должности находились офицеры преклонных (далеко за 60) лет. Часто ко мне приходили не по делу, а просто посмотреть на «мальчишку».

Сразу же мне пришлось приступить к подготовке серьезных служебных документов (планы, приказы, выступления на самых высоких уровнях для начальника и т. п.).

Работа была новой и очень интересной. На первом этапе мы с начальником, вместе работая над серьезными документами, каждый раз подробно обсуждали их направленность, структуру, лексику. Юрий Сергеевич вносил необходимые коррективы и правки. Мне все понятнее становился образ его мыслей, его стиль. Наши взгляды на многое совпадали. Это сильно облегчало совместную работу.

И со временем он все больше и больше стал мне доверять, полагаясь на мои оценки. Многие подготовленные мной документы, его выступления на Коллегии, в Парткоме КГБ, перед коллективом Управления шли «с листа». Тем более что я по работе во Втором Главке, где мне приходилось работать в комиссиях по подготовке проектов Приказов Председателя КГБ СССР (в частности, Приказа № 0073 «О выезде за рубеж секретоносителей» и др.), и как бывший инструктор Парткома, имел опыт подготовки серьезных документов, лично знал большинство руководителей Комитета госбезопасности, был хорошо осведомлен о подноготной верхушки 9-го Управления, межличностных отношениях, знал все подводные течения и трудности.

Приказ № 0073 о выезде за рубеж секретоносителей мы готовили с контр-адмиралом А.В. Жердецким из военной контрразведки, документы по «Прогнозу» — генерал-лейтенантом Н.Н. Андреевым, начальником 8-го Главного, а потом — 16-го Управления КГБ, людьми в системе очень уважаемыми и серьезными.

По инерции помогал в работе секретарям Парткома Управления, сначала выходцу из Кремлевского полка полковнику Г.Н. Румянцеву, а потом — бывшему пограничнику и генерал-майору И.П. Коленчуку.

Естественно, что моих знаний специфики правительственной охраны, которые я получил за год работы в Парткоме, курируя Управление, не всегда хватало. Я работал по 20 часов в сутки. Хотелось оправдать доверие, скорее стать не только полноправным членом заслуженного коллектива, но и поделиться своим опытом работы.

Знакомился с текущими нормативными и служебными документами, поднимал из архивов материалы о работе государственной охраны со времен Александра II, ВЧК — ОГПУ, сталинского ГУО и др.

Именно во времена Александра II начала формироваться профессиональная (в современном понимании) государственная охрана. Наряду с парадно-боевыми гвардейскими частями, царским конвоем, специальными воинскими формированиями создаются и общеимперские и дворцовые спецслужбы.

Это и «Охранительная» (негласная) команда III отделения С.Е.И.В. канцелярии, «Охранная агентура» — секретная часть Дворцовой стражи, Дворцовая полиция и др. В августе 1881 года рождается утвержденное императором Александром III первое в истории России «Положение об охране Его Величества».