Но его горделивую тираду прервал конюх Кузьма, вернувшийся вместе с няней. Не дослушав алкаша, парень взял его за шкирку и вынес из коровника, у выхода придав ему ускорения пинком. Пролетев несколько метров, Тимоха рухнул в свежий сугроб, где и затих, захрапев. Я вновь изложила Кузьме свою просьбу, добавив только, чтобы этого Тимоху отвёз к нему домой, и чтобы духу его вместе с Пронькой тут не было. Хоть конюх и не сказал ничего, но было видно, что он тоже обрадовался.

Дальше по ходу двора были свинарник и птичник, судя по доброму кукареканью и не менее доброму хрюканью. Там было все нормально, поскольку там работали несколько женщин. Чуть подалее наверняка был огород, ничего другого для отгороженного и сейчас пустого и заснеженного пространства я придумать не могла.

Пообедав постными щами и жареной рыбой, я зашла к себе в спальню, чтобы забрать ключи от кабинета. В моей комнате уже была суета-вовсю шла передислокация моих вещей в апартаменты хозяйки. Фиодор скромно сидел в уголке, сложив лапки и обернув их хвостом. Взяв ключи, направилась к выходу. Федька засеменил следом.

Я приступила к разбору документов из тех папок, которые я достала из ящиков. Быстро сортируя по срочности и важности, раскладывала их по разным кучкам - счета, переписка, договоры, финансовые документы. Кот тихонько дремала на низенькой банкетке у теплого бока печи. Я только быстро спросила, обедал ли он, получила ответ, что ему дали рыбки, и творожку. Удовлетворённо кивнув, погрузилась в изучение странного документа. На немецком, что ли? Нет, вроде тут написано, что Швеция. Покрутив докУмент, обнаружила текст на русском с другой стороны. Только я собралась погрузиться в изучение оного, как неподалеку от кабинета раздался громкий гневный голос.

-И кто это смеет распоряжаться и мои решения отменять? Что происходит в доме?

Не хватало только слов - в моем доме! Я почувствовала, как небывалое раздражение подступает изнутри. Хотя, может, и дурь в голову ударила.

Дверь резко, наотмашь открылась, и на пороге появился весь такой средний мужичок - среднего роста, среднего возраста, весь такой серый и невыразительный. Но некоторые отличия от средне-статистического в нем были - мужик явно страдал от жестокого похмелья, об этом говорили и отекшее лицо, покрасневшие белки глаз, и страдальческое выражение лица. Но он пытался хорохориться и выглядеть грозным. Говорил он громко и решительно, хотя это добавляло ему головной боли. В полном изумлении он разглядывал меня, сидящую за письменным столом, среди кучи бумаг. По-моему, он удивлялся тому, что я вообще умею читать. По всем признакам, это и был тот самый Савелий Маркович.

Откашлявшись и придав своему страдальческому лицу грозный вид (ну, в том понимании, насколько ему представлялось), он вопросил.

-Кто такая? Что тут делаешь? Кто тебя сюда пустил? На конюшне выпорю!

Мне стало смешно, но я приняла самый спокойный и даже любезный вид.

-Раньше вставать надо, тогда бы и узнали, кто я такая. Но я могу и повторить для особых. Я - Арсентьева Елизавета Ивановна, дочь и законная и единственная наследница Арсентьева Ивана Андреевича. И кто может мне в моем собственном доме указывать, куда мне можно заходить, а куда нельзя?

Мужик малость стушевался, но потом опять встопорщился.

-Меня сам Иван Андреевич и его сестра назначили здесь управлять!

Я усмехнулась.

-Даже сама тетушка Софья Львовна? Или ее супруг? Но вот что я вам, любезнейший, скажу - батюшка мой скончался, тетушка двоюродная! здесь и вовсе никакой воли не имеет, в наследство я вступила в полном объеме и праве, так что в ваших услугах не нуждаюсь. Предоставьте все документы, что у вас имеются и вон из поместья! Как вы тут науправляли - я уже сегодня видела. Бумаги на стол и я вас не задерживаю, по светлому времени доберётесь до поместья тётушки.

После этих моих слов, Фиодор, изображавший глубокий, беспробудным сон, поднял одно ухо, бесшумно стек меховым ковриком с банкетки и незаметно ушел в открытую дверь.

Ныне свежеуволенный управляющий малость взгорячился.

-Да что ты понимаешь, в документах? Девчонка! Там все только для мущщинского ума сделано! Вот ужо все расскажу тётушке Софье Львовне и Петру Ксенофонтьичу! Что-то они скажут на такое самовольство!

Очень уж мужику не хотелось расставаться с такой синекурой, это было заметно и невооружённым глазом. Вероятно, "родственники" рассчитывали на робкую прошлую Лизу. Впрочем, и я раньше особой решительностью не отличалась, но, видимо, так на меня это перемещение повлияло, или уж осознание того факта, что я тут одна у себя, любимой, и за место под солнцем надо повоевать. В общем, лапками, лапками надо активнее шевелить и в обиду себя не давать.

Сухо проговорила.

-Еще раз повторяю - документы на стол и не задерживаю!

Он хотел что-то ещё сказать, но передумал и вышел из кабинета. Я опять попыталась погрузиться в изучение неведомого документа, но вновь не удалось. В кабинет скользнул Федька и произнес.

-Лиз, а этот Маркыч деньги из тайников достает. И вещи свои в саквояж кидает. А документы никакие тебе не принесет, он их в сумку бросил. Я у него в комнате спрятался за дверью, пока он у тебя был, вот все и увидал.

Я подскочила. Так этот гад меня ещё и ограбил!!! Вылетела из кабинета разъяренной фурией и понеслась вслед за котом, на ходу зовя Семенишну. Та не замедлила появиться.

-Нянюшка, срочно пару дюжих мужиков! Этот Маркыч бежать собрался и, однако, с моими деньгами! Ага, щщасс!! Да я его полиции сдам!

Семенишна оказалась понятливой, и пока мы с Федькой добрались до комнат управляющего на первом этаже, в служебном крыле, следом за нами уже поспешала запыхавшаяся нянька и с ней двое мужиков, одного я уже знала, это был конюх Кузьма. Дверь управляющий не закрыл, спешил, видно, очень. Поэтому вошли мы беспрепятственно. Впрочем, особо эта дверь беглецу и не нужна была, оказывается, там ещё была одна дверь во двор. Маркыча мы застали уже в момент окончания сборов - он стоял одетый, саквояж с раздутыми боками на столе. Все было готово к побегу. Нас он не ожидал и замер в испуге. Семенишна шустро подскочила к саквояжу и перевернула его на стол. Прямо поверх упавших вещей вывалились какие-то бумаги, свёрнутые трубкой и две пачки ассигнаций, перевязанные ленточкой. Откуда и силы взялись в мужике, так быстро он рванул к столу. Упав грудью на стол, обводя нас диким взглядом, воскликнул.