что ваши, Виктор, рефлексии… я бы сказал, безадресны.

Алексей Степанович улыбнулся.

— Но… — я пожал плечами. — Собственно, это не моя…

Я хотел сказать, что это не я. Не я придумал Чичагина, Крыков. Мне бы лучше Гигантский Пончик, и вообще, при чем здесь рефлексии, я книгу пишу. Почему он это со мной обсуждает?

— Рассматривайте Чичагина сквозь широкоугольную оптику, — Светлов кивнул на камеру. — В сущности, он государственник, строитель империи. А империя — это перспективно всегда. Думаю, вскоре Чичагин и подобные ему займут свое место в парадигме новой праведности…

— Как вы сказали? — не расслышал я. — Новая праведность?

— А вы не читали?

Я отрицательно помотал головой.

— Ах да, интернета нет… Забавная статья была, автора я, кстати, так и не выяснил… Впрочем, можно не усложнять…

Светлов замолчал.

Аглая и мальчишка забрались на верхушку соседнего холма и принялись разводить костер из сушняка. Если подбросить в огонь ивняка, то получится отличный дымовой сигнал, вспомнил я. А еще из лопухов. Лучше всего покрышку. Как-то Федька спер у отца две лысые покрышки, мы откатили их на реку и сожгли на пляже.

Или кусок смолы в костер кинуть.

Или рубероид.

— Поверьте, Чичагин — вполне перспективный вариант, — сказал Алексей Степанович. — Вопрос усердия. В Астраханской области есть небольшой городок, почти поселок. Так вот, как-то раз в нем останавливался Чехов по пути в Таганрог. Одну ночь всего, комната в трактире на втором этаже. А потом, кажется, в письме к Григоровичу…

Я взглянул на Алексея Степановича с интересом.

— Так вот, Чехов написал, что в «этой грязной дыре меня до неприличия закусали клопы, клопы необычайной крупности, лютости и дерзости, решительно как те собаки на Пречистенке». Впрочем, не исключено, что он ехал из Таганрога… Так вот, сейчас в этой гостинице постояльцам в постель подкладывают клопов. Разумеется, не живых, металлических.

Оригинально. Клопы, похоже, кусали всех великих русских писателей. Равно как и все великие русские писали про клопов. По мере того как со страниц романов исчезали клопы, исчезала и литература.

— Считается, они приносят удачу, — сказал Светлов. — Жители того городка утверждают именно так…

Можно подумать. Клопы живут в среднем двенадцать месяцев, за годы, прошедшие с остановки Чехова, сменилось сто двадцать поколений кровососов. С квантовой точки зрения клопы, кусающие постояльцев гостиницы «Центральная», — это те же самые клопы, которые кусали Чехова сто с лишним лет назад. И с точки зрения биологии… Быть покусанными клопами, терзавшими Чехова, в гостинице, где они его нещадно грызли. К удаче.

— Они продают металлических клопов? — уточнил я.

— Железный клоп простолюдину, для гимназистки серебро, но благороднейшему сыну вонзают золото в ребро, — продекламировал Алексей Степанович.

И вручил мне серебряного, размером с горошину клопа искусной работы.

— Подарок вам как писателю.

— И что с ним делать? — Я подкинул клопа на ладони. — Я не вполне гимназистка.

Тяжелый, как шарик подшипника.

— Разумеется, подкладывать в кровать, — посоветовал Светлов. — Попробуйте, это познавательно, своеобразный сенсорный триггер. Любопытные сны.

Я убрал клопа в карман.

— Спасибо.

— Да… Я уверен, что у Чичагина есть перспективы. Главное, работать. Вы, Виктор, умеете работать.

— А вы умеете вдохновить людей, — сказал я.

— «Наша работа — делать людей счастливыми. НЭКСТРАН».

Алексей Степанович с удовольствием поднялся на ноги.

— Здесь приятная местность! — сказал он. — Чудесная… Похоже на Прибалтику.

— Да, нормально…

— Мне здесь очень нравится. — Алексей Степанович вытянул из-под песка ступни. — Знаете, Виктор, я, когда выбирал площадку, много посмотрел, по всему северо-востоку искали. А Чагинск сразу приглянулся. Мы летели с севера, двести километров — лес, тайга, глушь, а потом вдруг три реки звездой сходятся — и холм! Смотрите, еще одного подсек! Как славно! Это хариус?

Алексей Степанович указал на рыбака.

— Хариусов здесь нет давно. Ельцы. Плотва иногда, сорога по-местному.

— Ельцы и сорога… Я бывал в Ельце. Впрочем, хариусов мы вернем, как и другую рыбу.

Я не понял.

— Нам понадобится вода, — пояснил Светлов. — Вода и электричество. Я сейчас как раз осматривал старую ГЭС ниже по течению. Плотина неплохо сохранилась, так что ее несложно будет восстановить. Уровень воды поднимется, почистим русло, рыба снова заведется. Ельцы, хариус, стерлядь. Мне в музее сказали, что здесь раньше стерлядь водилась.

— Возле целлюлозного комбината стерлядь? — усмехнулся я.

— А вы знаете, где самая чистая вода в Рейне? — спросил Светлов. — Напротив концерна БАСФ. Современные технологии очищают как воду, используемую в производственных процессах, так и воду в окружающих водоемах. Это не так уж сложно, методы давно отработаны. Наши предприятия производят чистый воздух, чистую воду и лучшую в мире бумагу. Скоро здесь будут водиться хариусы.

— Вы, я вижу, любите рыбалку?

— Я? — словно заинтересовался Светлов. — Да, пожалуй. Мне нравится сама суть процесса. Есть суша, есть вода, но существа суши научились добывать существ воды. И редко когда наоборот. Ельцы вкусная рыба?

— Да, нормальная, — сказал я. — Лучше жарить в сметане, они суховаты. Или на гриле с маслом. Но лучше крупных брать.

— Обязательно попробую…

Алексей Степанович посмотрел из-под ладони в сторону реки.

— Как ваша книга? — спросил Светлов.

— Продвигается. Собственно, в таких книгах главное сбор материала. А материал хороший, все-таки Чичагин крупная фигура…

— Нет, я о настоящей, — перебил меня Светлов. — Вы пишете книгу?

Еще два раза. После провала романа про зомби я пробовал еще два раза, в первый заглох на шестидесятой, во второй на семнадцатой странице. Настроение было, и книгу брали… не сочинялась.

— Я работаю над этим, — ответил я. — Есть несколько идей…

— Не расскажете? — неожиданно попросил Светлов. — Нет, мне просто интересно. Я сам хотел когда-то стать писателем, но, к счастью, не получилось. С тех пор некоторым образом интересуюсь… люблю хорошие книги. И необычайно приятно бывает стоять у истоков…

Я несколько растерялся. Я, разумеется, не особо опасался, что Алексей Степанович Светлов украдет у меня идею, но все равно, книги не любят посторонних глаз…

— Смотрите!

Алексей Степанович хлопнул в ладоши и указал пальцем.

— Смотрите, что они там делают! Это у них парашют?!

Я обернулся. На соседнем бархане запускали монгольфьер. Во всяком случае, это весьма напоминало воздушный шар, склеенный из бумаги.

— Это скорее китайский фонарь, — сказал я. — Но обычно их запускают вечером, так эффектнее.

— Похоже, у них не очень клеится с аэронавтикой…

Послышался неприятный пиликающий звук. Я машинально пощупал карман, потом вспомнил, что тут не должно быть связи.

— Это «Алтай», — пояснил Светлов. — Покоя нет нигде… Впрочем, скоро сюда проведут нормальную связь, мир сжимается. Мне пора, Виктор. Вы будете завтра на репетиции?

— Непременно, — пообещал я.

— Увидимся!

Светлов снова пожал мне руку, выбил из туфель песок, сбежал с холма