— Самое главное — зубная нить, — начал он и вынул нить из кучи вещей, которые обнаружились в свертке.

— Шампунь. Энергетические батончики. Правда, здорово, что я захватил энергетические батончики? В них есть чуть ли не все витамины!

Он показал мне пластмассовый стаканчик:

— Это для воды. И для чистки зубов. А вот мои лекарства. — И он помахал в воздухе ингалятором от астмы и пузырьком с таблетками. — Зубная щетка, зубная паста, пропуск в бассейн, носки.

Спокойно, нормальным голосом:

— Ты собираешься в бассейн?

— Нет. — Он едва не рассмеялся. — Это мое удостоверение личности на случай, если кому-нибудь оно понадобится.

— Очень дальновидно.

Утреннее солнце отражалось в его глазах, и от этого казалось, что они у него желтые, как две луны.

— А знаете, почему я не взял с собой никаких развлечений?

— Нет, не знаю.

— Потому что я шел сюда! Здесь ведь есть книги, и я могу тут что-нибудь писать, а еще я делал оригами. Простите, я ограбил шкаф с цветной бумагой. Смотрите!

Он полез куда-то к цветку, стоявшему у него за спиной, и достал бумажного журавлика. Все горшки были заполнены фигурками, сложенными из цветного картона и листов блокнота. В самом большом горшке Иэн устроил целую деревню с домами, людьми и деревьями. В других были семьи и животные, большие и маленькие, а многие мои растения расцвели яркими бумажными цветами, которые Иэн прицепил к листьям.

— А вот тут у меня авиакатастрофа, — сказал он и указал на горшок, в котором лежал, уткнувшись носом в землю, смятый бумажный самолетик, окруженный красными и оранжевыми треугольниками.

— Это вокруг огонь, — объяснил Иэн.

Он усадил журавлика на листья хлорофитума.

— Ну и ну, — произнесла я. — Выходит, ты здесь уже давно.

Иэн посмотрел на часы:

— Четырнадцать часов.

Следить за языком, никаких ругательств.

— Ты здесь ночевал?

— Понимаете, дело было вот как. Мои родители были очень заняты подготовкой встречи по изучению Библии, которая проходила у нас дома, и я просто взял и пришел сюда. А та другая женщина даже не стала тут ничего осматривать перед уходом, хотя я приготовился прятаться за разными шкафами, следуя за ней, так чтобы она меня не заметила. Потом я взял раскладушку в шкафу в той другой комнате, одеяла и принес все это сюда. Но когда я проснулся, то все убрал на место. И еще я полил цветы.

— Спасибо.

— А то вы потом стали бы их поливать, и все оригами промокли бы.

Иэн снова связал концы своей котомки, затянув на палке узлы из рукавов. Я поднялась с пола и прикатила себе табурет на колесиках.

— Послушай, — сказала я. — Твои мама и папа сходят с ума от беспокойства. Поэтому мы сейчас им позвоним.

Иэн стянул с полки какую-то книгу и раскрыл ее прямо перед лицом.

— Не самая блестящая идея, — пробубнил он в раскрытые страницы.

Я ухватилась за книгу и потянула вниз, но он держал ее очень крепко.

— Ты сам хочешь позвонить или лучше я?

Он ничего не ответил.

— Так что, мне самой звонить?

Я была готова к истерике вроде той, какую Иэн закатил перед Рождеством, и ждала, что он вот-вот отшвырнет книгу и заорет, но этого не произошло.

Я встала и подошла к столу.

— Какой у вас номер? — спросила я.

Голова Иэна — она по-прежнему была на уровне пола — высунулась из-за ближнего шкафа: видимо, он добрался до этого конца стеллажей ползком. Он медленно и громко назвал номер, и я его набрала.

— Вы дозвонились в отдел персонала компании «Миссури электрик», — раздалось в телефоне. — Мы работаем с понедельника по пятницу с девяти до семнадцати тридцати.

— Иэн, — сказала я, вешая трубку, — ты живешь в компании, которая занимается электричеством?

Его голова снова исчезла за стеллажами.

— Иэн, какой твой настоящий номер?

— Я забыл, — произнес он прямо у меня за спиной.

Я подпрыгнула от неожиданности и ударилась коленом о стол.

— Хорошо, — сказала я, вытащила из-под телефона городской телефонный справочник и раскрыла его на букве Д. — Тогда мы просто найдем его в телефонной книге.

— Нас тут нет, — сказал он, улыбаясь.

Он был прав. Никаких Дрейков в Ганнибале не числилось. Я захлопнула справочник и увидела, как лицо Иэна буквально засияло от облегчения. Он теребил нижнюю пуговицу на рубашке, практически отрывал ее от ткани, но при этом очень глубоко и медленно дышал, и ему весьма неплохо удавалось держать себя в руках. Наверное, он планировал все это не одну неделю. Он что же, думал, что сможет жить в библиотеке? Четырнадцать часов — это слишком много для побега, который устраивают, чтобы проучить родителей.

— Ну что ж, — сказала я. — Я очень рада, что ты зашел ко мне в гости, Иэн, но библиотека скоро откроется, и я не могу позволить тебе жить в моих цветочных горшках.

Он хихикнул, но смех получился какой-то удушливый.

— Мы можем позвонить в полицию, или я сама отвезу тебя домой.

Иэн развернулся и пнул ногой мой шкафчик с документами — всего один раз, но сильно. Он двинулся к своему ряду стеллажей, по пунцовому лицу тихо катились слезы. Вернулся Иэн уже в куртке, на плече он держал палку с котомкой и большой синий рюкзак, которого я еще не видела. Рюкзак был чем-то набит — видимо, одеждой. Иэн кивнул мне и стал подниматься по лестнице. Я оставила свет включенным, но заперла все двери и встретилась с ним на стоянке. Я удивилась, увидев, что он не сбежал, а стоит и ждет меня. Возможно, в глубине души мне хотелось, чтобы он убежал. Но он был здесь, стоял под дождем рядом с моей бледно-голубой машиной. Он решил ехать домой.

Я села за руль, отперла дверцу у переднего пассажирского сиденья и только потом сообразила, что Иэн ждет у задней дверцы. Именно тогда до меня вдруг дошло, что ему всего десять лет, что он ездит сзади, что, возможно, он до сих пор принимает ванну вместо душа и, может быть, у него над кроватью даже есть ночник. Он забрался в машину и стал рыться между сиденьями в поисках ремня безопасности, и я попыталась вспомнить, сидел ли кто-нибудь до него на заднем сиденье моего автомобиля. Я завела мотор, и из приемника заорало Эн-пи-ар, что-то о запуске шаттла. Я выключила радио, и мы поехали по Воксвинг-авеню. Я не спрашивала у Иэна адрес, потому что не очень хорошо знала жилые районы города. Но он показывал дорогу, каждый раз громко объявляя мне в самое ухо, когда и в каком месте надо свернуть.

— У следующего знака «стоп» налево! — кричал он. — Теперь одну милю прямо! Здесь налево и сразу направо!

— Иэн, — сказала я через некоторое время, — мне кажется, ты ведешь меня каким-то окольным путем.