«Надо будет на досуге научиться правильно вскидывать винтовку, а то не зря командир ругался на то, что у „привода“ вообще нет отдачи. Да и Тоха с Люком только презрительно хмыкали, когда видели кого-нибудь из страйкболистов, палящего из „калаша“ с одной руки. Боже мой, сколько же всего нужно освоить!

Пострелять из „девяностовосьмого“ „в жизни“ как-то не пришлось. Из „мосинки“ стрелял, даже собрать-разобрать могу. Может, стоило взять ее? Впрочем, будем надеяться, занимательное ежевечернее чтение не пройдет даром: Колян „Берсерк“ столько книг по оружейке подогнал в свое время — читать не перечитать. Хорошо, что былое увлечение „германщиной“ сказалось, и книжки по „девяносто восьмому“ и „тридцать четвертому“ были изучены первыми и внимательно. С „эмгачем“ и так все понятно, а с „каром“ разбираться придется».

Хрусть!

«Бл… под ноги… внимательнее… Теперь каждая минута — учеба, каждая секунда! Внимательно… Это у ребят от двух до двадцати лет военной службы с участием, у тебя только те несколько лет, что ты — „солдат выходного дня“.

Приятно, конечно, когда Шура говорит, что я достиг состояния „чуткий воин“, но шаромет — одно, а настоящий лес — совсем иное…

„Внимательно… Выжить — вот и вся твоя задача на сегодняшний день. Выжить, а дальше уже будем разбираться, как возвращаться — „своим ходом, год за годом“ (интересно, откуда эта цитата? Забыл…) или переносом каким“. Мысли пачкают мозги, так что смотрим по сторонам и перестаем думать, пора смотреть, слушать и чувствовать».

И он обратился в слух, зрение и обоняние.

Когда я зашел в сарай, вглядываясь в царивший там полумрак, дверь за мной с противным скрипом захлопнулась. «Вот попал!» — пронеслось у меня в голове. Спустя пару мгновений я понял, что в сарае я не один — в дальнем углу кто-то встал с соломы, покрывавшей земляной пол.

— Эй, хозяин, ты чего? — громко спросил я, пиная дверь. — Выпусти!

— Посиди пока, служивый! — донеслось из-за двери.

Я примерился, собираясь попробовать вынести дверь ударом ноги.

— Не советую, мы пробовали. А эта сволочь обещала жаканом через дверь стрельнуть, если шуметь будем… — раздалось у меня за спиной. Я чуть не подпрыгнул от неожиданности и обернулся. Скрывавшийся в полумраке собеседник между тем продолжал:

— Ну, будем знакомиться?

Однако в этот момент мой пленитель заорал кому-то во дворе:

— Семка, етить тебя налево! Где ты? А ну полезай на клеть да маши хосподам официрам. А то в клети уже пятеро спойматых.

Из темноты ко мне вышли трое в военной форме. Правда, выглядели они похуже, чем «наши» окруженцы. У одного был синяк вполлица, а шею другого украшала повязка из грязнущего бинта. В петлицах третьего я разглядел три треугольника, причем, судя по отсутствию других эмблем, он был из пехоты.

— Так знакомиться будем? — повторил старший сержант.

— Можно и познакомиться.

В этот момент человек, до этого сидевший в дальнем углу, встал и сделал несколько шагов ко мне.

«Опа!» — мелькнула у меня в голове мысль, когда в луче солнца, пробивающегося сквозь щель в стене, грозно сверкнула рубиновая шпала, а на порванной и закопченной синей фуражке увидел такой знакомый по книгам малиновый околыш.

— Кто вы такой? — грозно спросил незнакомец.

«Да, серьезно тебя звезданули!» — подумал я, заметив темно-синие круги вокруг глаз, хорошо заметные даже в полумраке сарая.

— Вы бы присели, товарищ лейтенант госбезопасности, а то у вас, наверное, голова кружится, — машинально сказал я гэбэшнику.

— Вы что, врач?

— Нет, но в травмах разбираюсь, — ответил я.

Какая-то мысль вертелась в мозгу, не давая сосредоточиться…

— Это как? — спросил чекист.

— Вам лучше ответить! — вступил в разговор пехотный сержант.

«Лучше… Лучше… Лу… Каких таких „официров“ звал хозяин этого зиндана?» Тут я вспомнил великолепный фильм, который я любил в детстве, но потом много лет не пересматривал. Там тоже куркулистый хуторянин заманивал красноармейцев, запирал их в погребе и флагом вызывал бандитов. Вот зачем наш «гостеприимный» хозяин посылал какого-то Семена на крышу сарая! А в плен мне очень не хотелось.

— Товарищи военные, вы можете называть меня Василием…

— Что? — слегка удивился сержант.

— Извините меня, конечно, но вам действительно так важно знать, как меня зовут?

«О господи, время-то уходит, а они тут обмен визитками хотят устроить!».

— Что значит «Василий»? А документы какие-нибудь у вас есть? — проговорил гэбэшник.

«Его сейчас стошнит, а он допросы тут ведет… Гвозди бы делать из этих людей! И забивать по самую шляпку…».

— Нет, документов у меня нет. А у вас?

«Ой, побьют тебя сейчас, языкастый!».

— Да что вы себе позволяете? — Это снова сержант.

— Вы меня еще раз извините, но, по моим прикидкам, в деревне минут через десять, максимум — двадцать, будут немцы.

Вы можете спросить меня, с чего я это взял? Ну, размахивание флагом видно примерно с километра, а машина или мотоцикл даже по местным раздолбанным дорогам проедет это расстояние минут за десять. Накинем еще минут пять на сборы. И пять — на непредвиденные обстоятельства.

Сержант дернулся ко мне:

— А ты откуда знаешь?

— Когда меня в сарай заталкивали, слышал, как куркуль этот кого-то просил сигнал каким-то «официрам» подать. И упоминал, что пятеро уже тут. Вас тут четверо, соответственно я — пятый.

— С чего ты взял, что он немцам сигнал подает? — спросил боец с подбитым глазом.

— А кому, по-вашему?

— Может, заградотряду нашему?

— А товарищ лейтенант госбезопасности в этом сарае просто в тенечке отдыхает?

Тут голос подал сам энкавэдэшник:

— Что вы предлагаете… товарищ Василий?

«Хороший знак. Хотя бы на пять минут они перестанут меня допрашивать».

— Все зависит от того, сколько немцев за нами приедет. Если их человек пять, можем и справиться.

— У них оружие.

— А может, стену выломаем? — спросил я.

— Не получится, мы здесь уже второй день сидим… — подключился к конструктивному разговору сержант.

— А тут палок никаких нет, сарай все-таки?

— Каких палок? — не понял вначале лейтенант.

— Да все равно каких — хоть больших, хоть маленьких.

— Вот здесь ручка от «литовки» есть… товарищ, — подал голос молчавший до этого момента солдат с забинтованной шеей.

— А я думал, вы говорить не можете! — удивился я. — Давайте ручку сюда.