еще лежит на кровати. Смотрит на Сашу, который одевает брюки и застегивает рубашку. Торопливо.

Полина не готова его отпустить. Не готова отпустить его к ней. Он же едет к ней? Опять, после того как занимался сексом с другой. Порочно, чувственно. Как было раньше.

— Саша… останься…

— … не могу.

— Пожалуйста. Одна ночь. Просто будь рядом со мной.

Саша сел с краю кровати. Он вертел свой телефон в руках, думал. Жаль, что его мысли недоступны для нее.

А потом встал с кровати и направился к двери.

— Вернусь через десять минут, Полин.

— Саша…

— Мне нужно позвонить.

И закрыл дверь. Оставляя Полину одну.

Глава 13

Саша вернулся спустя час. В это время Полину уже бил озноб от незнания, где он. Она боялась даже допустить мысль, что он мог сорваться к ней. Только не сейчас, только не в эту ночь.

Полина мерила шагами комнату, ходила из угла в угол. Только это не приносило и доли спокойствия. Выпитое шампанское отдавало горечью. Отчаяние, в которое она окунулась с головой. Ее разорвет на части, если его руки будут касаться другой женщины.

— Ты еще не спишь? — устало спросил Саша, как только вернулся в номер.

Он подошел к креслу и опустился в него, откидывая голову и закрывая глаза. Только сейчас Полина заметила, каким уставшим он выглядит. Это не работа его сделала таким. А его мысли, он постоянно о чем-то думал, что-то решал.

— Ждала. Тебя долго не было. Я уже думала…

— Что я уехал?

— Да.

— Я обещал остаться.

Полина села на край кровати напротив Саши. Ей безумно хотелось сейчас подойти и прикоснуться к нему, разгладить складку между бровей. Провести пальцами по отросшей щетине: она так приятно колет. А лучше докоснуться до нее щекой. Ни с чем не сравнимое блаженство — ощущать эту колкость.

— А у меня для тебя подарок…

Саша открыл глаза и вопросительно посмотрел на Полину.

— Для меня? — уточнил Саша.

— Ага.

Она встала и подошла к своей сумке, откуда достала небольшую коробочку. А потом протянула ее Саше.

— Типа с Новым годом?

— Нет. До него еще чуть больше недели. Это… просто увидела и решила тебе подарить.

Саша осторожно открыл коробочку. Там лежало яблоко. Малахитовое яблоко с золотой плодоножкой и таким же листочком.

— Яблоко?

— Да. Как в Библии. Змей соблазнил Еву и она сорвала яблоко, чтобы откусить, а потом дать его Адаму.

— И потом они были изгнаны из Рая…

— Им уже не нужен был рай, они по-своему были счастливы и на Земле.

— Ева… прекрасная женщина, созданная из ребра Адама. Хм… тоже по сути оказалась предательницей.

— С которой он был вместе после всего. Она родила ему детей. Ева — значит, жизнь.

Саша смотрит на небольшое яблоко в своей руке и вертит его, будто настоящее. А если бы оно таковым было, откусил бы он кусочек от этого запретного плода?

— Ты не Ева, Полина. И в Библии не сказано, что тот самый плод — это яблоко. — Сказал Саша и положил предмет раздора в коробочку, откуда и был взят.

— Да и ты не Адам.

* * *

Полина в этот день взяла выходной на работе. Слишком суматошными, эмоционально напряженными и тяжелыми выдались последние дни. Начиная с презентации, заканчивая полным игнором на работе: никто после ее самодеятельности не хотел больше с ней общаться. Зачем работать рука об руку с той, кому не нужны планы, над которыми работали так кропотливо.

— Мам, я сегодня хочу к вам с папой заехать. Ты как? Готова встречать гостей?

Она давно собиралась заехать к родителем, но из-за постоянной занятости оттягивала. Вот настал тот день, когда она сможет доехать до них, напитаться уютом и спокойствием, которые всегда царили в их родительском доме.

— Полька, ну о чем речь! Конечно, мы с папой всегда тебя ждем. Димка тоже сегодня будет. Полинка, с девушкой он будет! Представляешь? Думала, уже не дождусь.

— Да ты что? Вот жук, а мне ни слова даже не сказал.

— В общем, жду вас обоих! И чтобы без опозданий.

Декабрьский снег уже во всю насыпал сугробы, которые не всегда успевают убирать. Как сегодня. Полина вышла из дома и пошла по натоптанной тропинке к своей машине, которую занесло снегом. Любимая щетка и через несколько минут машина была откопана и почти готова к небольшому путешествию. Дом родителей находился примерно в часе езды, если Полина не попадет в пробку, что случалось часто.

— Давай, черепашка моя, не подведи.

Ключ зажигания и машина приятно замурлыкала.

— Да, моя красавица. Обещаю, с зарплаты отвезу тебя в самый лучший центр, чтобы тебя всю посмотрели. Правда-правда.

В этот раз Полина доехала без проблем. Вон уже виднеется зеленый забор, у которого на острых верхушках забавные белоснежные холмики. Нарисованных на воротах цветов не видно, они спрятаны под таким же белым покрывалом.

Полина идет по идеально ровной тропинке — папина работа. Впрочем, идеально все, к чему он прикасался.

В коридоре Полину встречали несколько пар обуви — мужская и женская, подозрительно знакомые ботильоны, только пока Полина не придала этому значения. Мало ли по Москве девушек, которые ходят в такой же обуви, что и ее лучшая подруга.

— Мам, я приехала!

— Ой, Полинка, как ты во время. Дима тоже только что приехал. Мы даже сесть не успели. Как знали, что ты тоже подъезжаешь.

В зале накрыт большой стол, будто сейчас все вместе будут встречать Новый год. Они всегда делали это по-семейному, в тесном кругу, с шутками, теплыми пожеланиями и всегда в хорошем настроении. Да и какое плохое настроение может быть, когда вокруг такое волшебство?

— Сеструха, привет, — Дима обнимает Полину и по-братски приподнимает ее от земли.

— Дима, Дима, стой. Поставь, где взял.

— Ну уж нет. Сто лет тебя не видел. Такая же худющая. Э, стоп! Ты подстриглась?

— Давно уж, Дима. Ты чего? Еще удивись, что я теперь блондинка.

— Не, ну это то я помню. Но что у тебя теперь… Боже, систер. У тебя всю жизнь были длинные волосы! Вот ты…

— Все меняется, Димка. Я тоже. Кстати, мама сказала, что ты наконец-то не один приехал. Колись, кто она?

— Ну, мама, удружила.

Дима какое-то время всматривался в лицо своей сестры, думал, как лучше преподнести ей новость. То, что она повергнет ее в шок, он не сомневался.

— Поляяяя, — она услышала до боли знакомый голос Катьки.

— Ну нет… Вы? Оба? За моей спиной?

— Полька, не кипятись!

Полина отошла от обоих, в полнейшем непонимании.

— А,