— Завтра у Майка первый день в эфире, — пролепетала я между поцелуями.

— Тем более, — сказал он, целуя мне шею и плечи. — Тем более пора. Иди.

Я чуть не плача пробежалась пальцами по его спине. Мне надо домой. Надо. Надо.

Наверное, тот стаканчик лимончелло под конец ужина был лишним. Из-за него я почувствовала себя такой… свободной. Адам тоже пригубил лимонный напиток. Интересно, смог бы он сейчас грести, не сбиваясь с ритма. Судя по развороту плеч, еще как смог бы. Теперь я поняла, почему он так любит носить рубашки навыпуск. Чтобы отвлечь внимание от умопомрачительного треугольника своего торса…

Он навалился сверху, и у меня все мысли вылетели из головы.

— Знаешь, — наконец сдалась я, — нам чертовски повезло. Майк ведь не новичок. Он уже тысячи раз сидел перед камерой… — и еще крепче обняла Адама.

— Да-а, — протянул Адам, а потом внезапно остановился. Не знаю даже, как назвать, что он проделывал с моей шеей. — Э-э-э…

— М-м-м?

Адам приподнялся на локтях и посмотрел на меня сверху вниз. На лице у него была смесь досады и покорности судьбе.

— А он случайно не откупоривал бутылку сорокалетнего «Брукладди»?

— Откуда ты знаешь? — вытаращилась я.

Он со вздохом отстранился. У меня сразу возникло подозрение, что так чудесно начавшийся вечер не будет иметь продолжения.

— В те времена, когда я с ним работал, если ему не хотелось делать репортаж — там, про Олимпийские игры, церемонию вручения Оскара или что-нибудь такое, от чего людям хоть какая-то радость, — накануне он уходил в запой.

— Что?! — теперь села я.

— Саботаж в чистом виде, — пояснил Адам. — И начинается он всегда одинаково — с бутылки «Брукладди». Из каких притонов по всему миру я его только не вылавливал! Надо ведь было разыскать нашего героя до того, как ему набьют морду.

У меня опять участилось дыхание, правда, на этот раз причиной был не полуобнаженный красавец Адам. Хорошо, хорошо, хорошо…

Я сделала глубокий вдох, задержала дыхание, потом выдохнула.

— Нет. Это смешно. Я не буду за ним бегать. Если он хочет все разрушить — пожалуйста. Его дело.

Я глянула на Адама. Что-то непохоже, чтобы я его хоть капельку убедила.

— Вот черт! — буркнула я себе под нос.

Адам опять вздохнул.

— Начинать надо с «Элейнс».

Я вскочила и помчалась к двери. Уже выбежав в коридор, обнаружила, что не совсем одета.

— Черт! — Я побежала обратно к двери Адама. Он стоял на пороге, протягивая мне блузку.

— Спасибо!

— Только, пожалуйста, не надо, — с досадой поморщился он. — Не надо благодарить меня за то, что я испортил нам такую ночь.

Я наскоро его поцеловала.

— Потом поговорим.

Если, конечно, меня не уволят.

«Элейнс» — один из тех типичных манхэттенских ресторанов, которые местные боготворят, а из приезжих знают только те, кто любит фильмы Вуди Аллена. Когда я спросила у консьержа в подъезде Адама, как туда добраться, он глянул на меня так, будто я с луны свалилась. Хотя, может, виной тому был беспорядок у меня на голове и размазанная по лицу помада.

Трудно сказать, что было в баре «Элейнс» наиболее впечатляющим: знаменитые посетители, будто сошедшие со страниц справочника «Кто есть кто», или выбор сортов виски. Но Майка там не было. Я разыскала владелицу бара и спросила, где он может быть.

— Померой? — Она криво улыбнулась, а в глазах мелькнуло сочувствие. Я насторожилась. — Он уже несколько часов как ушел.

Блин. Я убью его! Он одним ударом поставил под угрозу мою (и без того плачевную) карьеру и мою (наконец-то начавшую налаживаться) личную жизнь.

Я пошла пытать счастья в бар «Алгонкин», дальше по улице. Похоже, сюда он тоже заходил. И то же самое мне сказали в «Бонд 45».

Я убью эту скотину! Не знаю, может, дело в освещении, но в зеркало я увидела, что глаза у меня налились кровью.

В баре «Смитc» один любезный завсегдатай поведал мне — после того, как я угостила его стаканчиком «Лагавулина» по заоблачной цене, — что Майк направился в сторону «21 Club».

На этот раз я взяла такси. Уже на втором часу поисков я стерла себе ноги в кровь, и туфли я сняла не раздумывая. Я могла бы сейчас лежать в постели с Адамом Беннетом. Я могла бы лежать и в собственной постели. Я могла бы быть где угодно. А вместо этого бегаю за звездным ведущим своей программы, который отравляет мне жизнь.

Если честно, я удивилась, что меня пустили в «21». Волосы у меня торчали во все стороны, блузка была застегнута не на те пуговицы, туфли я сняла, к тому же, не сомневаюсь, юбка у меня к тому времени уже перевернулась задом наперед. Но меня впустили.

Может, они уже привыкли, что за Майком Помероем сюда прибегают обезумевшие продюсеры с телевидения? Хотя, скорее всего, за ним впервые пришли так рано. Добро пожаловать в мир утренних новостей!

Здесь-то он и обнаружился, в одной из задних комнат. За столиком с ним сидели сплошь знаменитости. Мне невероятно стыдно было появиться перед ними в таком виде. Это были люди из справочника «Кто есть Кто в мире телевидения». Каждый из них в год получает столько, сколько вся моя семья не заработала за всю жизнь.

Но я и не подумала отступать.

— Ма-айк! — позвала я.

Он повернулся.

— Ну вот. Девушка пришла.

Я целеустремленно топала босиком к столику, кипя от злости.

Кто-то из телесветил ухмыльнулся:

— О, новенькая!

— Побойся бога, Померой, — сказал двенадцатикратный обладатель «Эмми» с Си-би-эс, — они у тебя все моложе и моложе.

Я пробралась к Майку и положила руку ему на плечо.

— Майк, мне нужно с тобой поговорить!

От него разило приторно-дымным запахом дорогого виски.

— А что? — поинтересовался Майк. — Ребеночек все-таки от меня? — Он поднял руку и хлопнул по подставленной руке другого ведущего. — Дай пять!

Я покачала головой и выволокла его из-за стола. Это оказалось несложно, учитывая, сколько он выпил. Остальные с удивлением за нами наблюдали.

— На выход! — сказала я. — Немедленно!

Я была так зла, что не могла дождаться, пока мы выйдем на улицу, и начала распекать Майка еще по пути к двери:

— Довожу до твоего сведения, — шипела я, — что эта программа важна для многих, в том числе, не в последнюю очередь, и для меня.

Кое-кто из постоянных клиентов обернулся в нашу сторону.

Я почти вытолкала Майка за дверь.