к колену и знатно удивился, поняв, что на Марусе точно не одна из ее юбок, что обычно прикрывает все вплоть до асфальта под ее ногами.

Короткая клетчатая юбка красного цвета едва прикрывала задницу Маруси, когда она вышла полностью из-за ширмы и вильнула ею в такт музыке.

Поднял взгляд выше и почувствовал, как у меня шевельнулся… волос на затылке, когда стало ясно, что на Марусе нет ни единой ниточки от её балахонистых блузок, а сиськи собраны в черный кружевной топ.

Но вишенкой на этом внезапно похабном торте оказалась не одежда, а тот взгляд без очков, которым Маруся заглянула мне в глаза и заставила почувствовать сухость в горле и мурашки по рукам, закинутым за голову.

— Смелее! — суфлировала ей Юля. — Да, детка! Вот так!

Рано я покурил. Сейчас сигаретка не помешала бы.

Практически раздетая Маруся сейчас вытворяла то, из-за чего мне хотелось сдвинуть ноги и поправить член, которому приспичило приподняться и посмотреть, что там вытворяет Олеговна.

Подростковые мечты о сексуальной девушке в костюме училки пришлось оставить в прошлом. Сейчас все мысли занимала училка в костюме сексуальной девушки, которая так владела своим телом, что я до сих пор с трудом верю в то, что под балахонами могла скрываться такая грация. Да, тощая, да, не в моем вкусе, но что-то манящее в ее образе сейчас определенно было.

— Дала волну! — командовала Юлька как на соревнованиях по боксу, а Маруся повернулась ко мне боком, игриво прикусила ноготь мизинца и дала волну телом так, что продемонстрировала мне кружево черных трусов, которое едва могла спрятать тряпка, именуемая юбкой.

И глаза… Как она на меня смотрит, чёрт!

Еще немного, и я вспомню, что такое дрочить.

— А теперь давай змейку! Пошла!

Маруся огладила ладонями своё тело, вынуждая следить за её руками, подмечать родинки на плоском животе и изгибы тонкой талии, а затем встала на колени и поползла ко мне не змеей, нет. Пантерой. Пантерой, у которой есть намерение ни то трахнуть меня, ни то сожрать.

— Дави его. Давай! Клиент потёк! Это твоя игра, твои правила, Марина!

Марина, похоже, вошла в раж настолько, что абсолютно забыла о том, кто перед ней сидит. Тонкие пальчики впились в мои колени и расставили их шире настолько, что яйца, которые едва не оторвали друг друга, подтянулись и подобрались, очевидно, приготовившись к тому, что со своей координацией Маруся мне их попросту оторвет в одно из вихляний своей задницей.

И, похоже, она забыла, что должна была дать змейку, а не душить моего питона, которому и так становилось всё теснее и теснее в трусах и джинсах.

Девчонки за спиной затихли, когда Маруся, плавно ведя плечами, прижалась грудью к моей груди. Горячее частое дыхание коснулось моих губ, теплые ладони легли на мои плечи, и я сам не понял, когда начал удерживать уже сидящую на мне Марусю за бедра, тепло которых буквально жгло ладони.

Очередное движение ее бедер и, я клянусь, она потерлась своим влажным местечком о мой член. Рефлекторно впился пальцами в ее бедра и притянул плотнее к себе. Если она еще хоть пять секунд продолжит таким образом испытывать мое терпение и воздержание нескольких последних месяцев, то к этому приватному танцу нам точно пригодится приватная комната. Если она сама не хочет выкинуть из своей головы дурь про Витюшу, то это с легкостью могу сделать я. Правда есть один минус — потом самому придется гаситься, потому что Маруся вобьёт в свою голову новую дурь, но уже связанную со мной. А мне это не нужно.

Пытку закончила умолкшая музыка.

— Ну как? — спросила Маруся хрипло, не спеша спрыгивать с моих коленей.

В одно мгновение из ее глаз улетучился взгляд похабной сучки и вернулась уже привычная мне Марина Олеговна, которая в свободное от работы время перевоплощается в припизднутую Марусю.

— Нормально, — выронил я сухо и помог Марусе встать на ноги рядом со мной.

Почувствовав под ногами твердый пол, Олеговна прикрыла одной рукой задницу, другой — грудь и побежала за ширму.

— Точно нормально, Михаил Захарович? Я не смешно выглядела.

— Нормально, — ответил я вновь.

Попугай, твою мать! Башку включи!

— Молодец, Марина. Это было круто! — закатила глаза Юлька и сложила руки на груди, подперев спиной стену. — Только в конце ты всё сделала не так, как репетировали и договаривались. Нельзя давать клиенту тебя трогать. Он ссаться должен от этого желания, но ты должна оставаться недоступной.

— Я помнила! — кричала из-за ширмы Маруся, которая, судя по треску наэлектризованной ткани, переодевалась в своё. — Просто, если бы Михаил Захарович меня не поймал, то я бы свалилась с его коленей на пол. Так ноги трясутся. И руки. Точно всё нормально было, Михаил Захарович? Я ничего лишнего не сделала? Оцените, как мужчина. Только честно.

— Точно, Маруся. Собирайся, домой тебя отвезу, — ответил я сухо и, встав со стула, вернул его на место к стене.

— Ага, хорошо.

— Слышь, Михаил Захарович, марсианина поправь, — стрельнула Юлька насмешливым взглядом на мой пах, где слишком очевидно топорщилась ткань.

— Всё круто, Марина. Можешь не переживать, — прикусывая нижнюю губу, чтобы не заржать крикнула Юлька за ширму.

***

— Ух! У меня до сих пор руки трясутся, — восхищенно верещала Маруся, пытаясь пристегнуться в моей машине.

— Я вижу. Дай сюда, — забрал из ее рук ремень безопасности, который она даже вытянуть нормально не могла, и пристегнула Марусю. — Посиди спокойно до своего дома. Без танцев.

— Не могу остановиться. Такое ощущение, что тело до сих пор просится в пляс. Никогда не думала, что подобного рода танца могут быть интересными. И знаете что? — повернулась она ко мне, прожигая пристальным взглядом щеку.

— Что? — бросил я, поняв, что она не продолжит, пока я не спрошу. — Я обязательно продолжу заниматься танцами даже после мальчишника. Они столько сил и энергии дают, а еще, мне кажется, что я стала гораздо увереннее в себе. И даже ходить красивее начала. Да, прошло всего три занятия, но девочки так хорошо всё объясняют и показывают, хоть и своеобразно и грубо. Но всё равно мне очень нравится. Спасибо вам за девочек, Михаил Захарович. Вы очень мне помогли, и я очень вам благодарна.

Закончив свой многобуквенный треп, Маруся положила на мою руку, держащую руль, свою ладонь и мягко пожала. Пришлось побороть в себе желание сместить ее руку себе на яйца, чтобы она хоть как-то сняла с них томление, которое сама же и вызвала, виляя задницей в неположенном на моих коленях месте.