Во-первых, его весь день донимала Ингрид, требуя свои драгоценные поющие шторы, — а он, между прочим, ни словечка не получил от О’Грабили с тех пор, как вручил ему целый кошель серебряных монет! Во-вторых, ему осточертели бесконечные жалобщики — гоблины, эльфы и тролли, — которые сетовали на то, что кто-то вытаптывает их посевы, уносит тростниковые крыши с домов и выжимает овец как лимоны, И все они задавали один и тот же вопрос: что он, Рогатый Барон и правитель Чвокой Шмари, намерен с этим злом делать?

— Я уже предпринял все возможные меры, — повторял барон в ответ на их жалобы, — и в настоящий момент как раз знаменитый волшебник вместе с героем-воителем, прекрасно владеющим всеми искусствами боя, находятся в пути, намереваясь дать отпор отвратительному людоеду-разбойнику.

Но даже сам барон отлично понимал, сколь неубедительно звучат его слова.

— Рэндальф Мудрый, как же! — ворчал он про себя. — Да мои подштанники куда мудрее!

Он в десятый раз за последние десять минут посмотрел на часы и в десятый раз подошел к окну.

— Ах, как невыносимо ждать! — простонал он. — Главная беда собственного могущества и значимости г, том, что полжизни ждешь, пока твои приказы выполнят другие!

— УОЛ-ТЕР!

Пронзительный голос Ингрид вспорол воздух, как тупой ржавый нож. Рогатый Барон даже зубами заскрежетал. Потом закрыл глаза и медленно сосчитал до десяти. На какое-то мгновение ему удалось даже совершенно позабыть о своей жене, что, однако, всегда называлось с его стороны неразумным.

— УОЛТЕР! — завизжала она. Хрустальные канделябры откликнулись тихим звоном. — Ты меня слышишь?

— Девять… десять. — Рогатый Барон открыл глаза. — Отлично, отлично слышу, мой сладенький блинчик! — откликнулся он.

— Нечего называть меня «сладеньким блинчиком», — крикнула Ингрид. — Где мои поющие шторы? Ну, говори! Где они, Уолтер?

— Я сделал все, что нужно, — уверенно сказал Рогатый Барон, — и жду, что их доставят буквально с минуты на минуту.

— То же самое ты говорил час назад! — возмущенно заявила Ингрид. — Но пока что являются только жалобщики, у которых искалечили несчастных овец!

— Потерпи еще совсем немножко, дорогая! — ласково попросил барон.

— Ох, не ври, Уолтер! — И в тихом голосе Ингрид послышалась нескрываемая угроза. — Помнишь, что было, когда я в последний раз поймала тебя на лжи?

— Еще бы! — И Рогатый Барон нежно пригладил несколько растрепавшиеся усы, с которых уже почти сошла зеленая краска.

— Учти, в следующий раз я вылью на тебя всю бутылку! — пообещала Ингрид.

Взгляд Рогатого Барона стал твердым как сталь.

— Ну, О’Грабили, если вздумаешь меня провести, то уж для тебя в моих донжонах найдется преотличное местечко — рядом с Рэндальфом! — процедил он сквозь зубы.

— Уолтер!

— И темницу я выберу самую тесную, без окон!..

— УОЛТЕР!

— И собственноручно отберу двадцать розовых смердунов — тебе для компании!

— Там кто-то стучится, Уолтер! Неужели ВСЕ должна делать я одна?

— А еще тебя будет регулярно посещать баронесса! — Последнюю угрозу Рогатый Барон пробормотал уже совершенно неслышно, направляясь к дверям. — Я уже открываю, моя прелесть!

— Ну, наконец-то! — ехидно заметила сверху Ингрид. — И ради твоего же блага, Уолтер, пусть это будут все-таки поющие шторы! Меня уже тошнит от бесконечных разговоров о выжатых как лимон овцах! Я хочу, чтобы меня нежно баюкали, Уолтер. Я хочу, чтобы меня утешали…

— Да убаюкают тебя, убаюкают, хворост мой сахарный, — проворчал барон и открыл дверь.

На верхней ступеньке крыльца стоял маленький и хрупкий эльф в полосатой одежонке и с дурацким пером на шляпе.

— Я гонец из Гоблинтауна! — сообщил он, — Принес вам привет от мистера О’Грабили.

— А какого-нибудь пакета вместе с приветом ты не принес? — с надеждой спросил Рогатый Барон.

— Нет, только привет и устное послание, — сказал эльф, потупившись и сокрушенно качая головой.

Рогатый Барон закатил глаза.

— Ну, и каково же это послание? — спросил он.

Эльф тяжело вздохнул, откашлялся и начал довольно громко:

— «Скитаясь по Чвокой Шмари, я, господин О’Грабили из Гоблинтауна, сумел раздобыть штуку волшебной материи, из которой в данный момент шьют поющие шторы — такие, каких никто и никогда еще не видывал прежде!»

— Слава богу! — пробормотал Рогатый Барон.

— «Однако же…» — продолжал эльф.

Рогатый Барон поднял руку.

— Что «однако же»? — сказал он. — Мне даже слышать эти слова противно.

— В таком случае я могу сразу перейти к «желаю тебе, господин мой, всего наилучшего», — предложил эльф-гонец.

— А в послании ничего не говорится о том, когда поющие шторы будут готовы? — спросил Рогатый Барон.

— Говорится, но как раз в той части послания, которая начинается с «однако же», — отвечал эльф.

Рогатый Барон с отвращением поцокал языком, отлично слыша, как со все возрастающим нетерпением гопает Ингрид у него над головой.

— Хорошо, — вздохнул он. — Тогда начинай с «однако же» и далее по порядку.

— «Однако же возникли непредвиденные обстоятельства, а потому для изготовления поющих штор потребуется несколько больше времени, чем я рассчитывал. И тем не менее я постараюсь вручить их баронессе, возможно, уже завтра, самое позднее к пятичасовому чаю…»

— Завтра к пяти? Да еще «возможно»? — Рогатый Барон прямо-таки задыхался от негодования, но эльф продолжал как ни в чем не бывало:

— «Магазин господина О’Грабили также пользуется случаем, чтобы принести уважаемому заказчику свои извинения за все причиненные неудобства…»

— Все! Да он и о половине «причиненных мне неудобств» понятия не имеет! — фыркнул Рогатый Барон. — Ну и как прикажешь мне теперь объяснить все это баронессе? — Он сокрушенно покачал головой. — Ты закончил?

Гонец кивнул и протянул руку:

— Вам только нужно уплатить за доставку послания: три медных гроша.

— Что? — удивился Рогатый Барон. — Ты хочешь сказать, что О’Грабили послал гонца, не купив почтовую марку?

— Ах да! — воскликнул эльф. — Я и забыл, извините. Марка у меня есть, и ее стоимость можно вычесть из моего окончательного гонорара. Это уж как договоримся.

— Из окончательного гонорара? — вскричал Рогатый Барон. — Договоримся? Сейчас я с тобой договорюсь! Этот О’Грабили у меня мигом очутится в донжоне в обществе двадцати розовых смердунов и одного никудышного волшебника! С него, я думаю, будет вполне достаточно.

— Значит, именно это мне и передать в ответ? — спросил эльф-гонец?