Зохра трепетала. Хрипотца его голоса возбуждала так же, как его пальцы. Не отдаваться его прикосновениям было невозможно. И вот он расстегнул ее бюстгальтер. Глаза его были черны, как сумеречное небо над пустыней. Но в них было сколько наслаждения, когда он смотрел на ее голую грудь. От одного этого взгляда соски Зохры набухли, как почки.

Она зажмурилась. Звук дыхания принца, хрипловатого и сбивчивого, ласкал ее слух. Зохра ощущала прилив удовлетворения.

— Ты лучше, чем я себе представлял, Зохра, — прошептал принц. — А знаешь, сколько раз я фантазировал о тебе?

Она чувствовала, как он провел пальцами по изгибу ее груди. Жар между ног был таким сильным, что едва не переходил в боль. Шероховатость его ладони на ее груди. Зохра дернулась от удовольствия. И задрожала, когда палец принца очертил вокруг ее возбужденного соска. А затем ощутила влагу его губ в ложбинке ее грудей и горячее дыхание между ними. Она дрожала всем телом, ноги ее немели.

Его руки, покрытые жесткими волосками, обвивались вокруг ее талии. Грудь Зохры как будто стала тяжелее, во рту пересохло, дыхание замерло. Но губы принца не касались ее набухших сосков. Он ласкал, целовал, искушал ее, но не делал того, чего она так желала. Протяжный стон вожделения вырвался из ее груди.

Зохра сжала руку принца, готовая отдаться ему целиком. Но он крепко обхватил ее талию, и она почувствовала его дыхание на своих губах, а в следующее мгновение он припал к ним в страстном поцелуе.

— Открой глаза, Зохра.

Она сделала, как просил Айан, и увидела бронзовые пальцы, теребящие один из ее сосков. Дернувшись от удовольствия, она изогнулась и застонала.

— Смотри, что я с тобой делаю, — сказал Айан, и хриплый голос его звучал так эротично.

Айан был олицетворением сексуальности. И даже если он попросил бы ее снова закрыть глаза, она бы не сделала этого. Он теребил ее сосок, и тогда Зохра спустила ноги с кровати. Но не могла двинуться дальше, так как принц держал ее за талию. Он откинул ее на кровать и взял перевозбужденный сосок губами. Ответом Айану был выкрик его имени, сорвавшийся с ее уст. Казалось, стены палатки завибрировали от силы ее голоса. Возможно, по всей пустыне был слышен этот крик. Зохра держала его за волосы, чтобы Айан не останавливался. Бесстыдное, грешное желание поглотило ее целиком.

А принц всасывал все глубже и сильнее и лизал ее сосок. Наслаждение завладело каждой клеткой организма, всеми мыслями, каждым дюймом кожи, сгорающей от желания.

Своим телом Айан прижал принцессу к кровати, и Зохра ослабла. Словно обессилела в одну секунду и отдалась его воле. Он поцеловал ямку ее пупка, затем ниже. А потом остановился и встал с кровати, чтобы взять золотистого цвета шарф, которым он аккуратно привязал запястья принцессы к изголовью. Поцеловав ее в губы, принц подложил подушки под голову Зохры.

— Так ты будешь видеть, что я с тобой делаю, — прошептал он.

Самый горячий жар во вселенной обжег ее с головы до ног. И так же горяч был поцелуй, которым Айан наградил средоточие ее женственности. Затем он прижался к нему ртом и обжег прерывистым дыханием. Тонкая ткань трусиков не могла быть преградой нахлынувшим ощущениям.

Но вот эти трусики ползут вниз, после чего Айан резким движением раздвинул послушные ноги Зохры и наклонился над ней.

— Смотри на меня, Зохра, — прохрипел он. И его желание эхом отдалось внутри ее.

Она встретилась с ним взглядом, и воздух перестал поступать в ее легкие. Зохра боролась с узлами на запястьях, не в силах дотронуться до принца, чтобы отплатить ему за удовольствие. Его пальцы были легкими, как пух, когда он касался внутренней поверхности ее бедер. В его взгляде была похоть, первобытный голод. Такой взгляд у воина-завоевателя.

А затем она почуяла его дыхание в своей самой чувствительной зоне, когда принц провел языком по ее набухшему клитору. Зохра дрожала от наслаждения. Удовольствие было таким острым, таким всеобъемлющем, что собственное тело не подчинялось ей. Когда он еще раз провел языком по ее клитору, принцесса закричала во весь голос.

Потом был поцелуй, за ним еще один и еще. Айан целовал ее между ног, а она лишь могла представлять себе, как его губы касаются его влажного лона.

Она стонала, иногда всхлипывала, иногда произносила его имя, словно моля о пощаде. Голова ее вдавливалась в подушки. Зохра изгибалась, словно желала вылезти из собственной кожи; она зажимала бедрами голову Айана, молясь, чтобы эта минута длилась вечно.

Оргазм поглотил ее целиком, как песчаная буря. Рваное дыхание и пронзительные стоны, сами собой вырывающиеся изо рта, возбуждали ее саму. Волна удовольствия — острого, жгучего, от которого сводит дыхание, — накрыла Зохру с головой. Но принц не останавливался. Зажав ей бедра руками, он продолжал ласкать ее языком, словно вылизывая последние капли наслаждения из ее тела.

Зохра откинулась на кровать. Дрожь поднималась по спине от поясницы и в то же время откуда-то изнутри; что-то такое, чего она не в силах была унять. Держа над собой привязанные руки, она повернулась на бок. Странное чувство стыда взялось ниоткуда.

С лицом темным, как ночь, Айан убрал влажные волосы со лба Зохры и поцеловал ее в висок. Его ладонь обогнула изгиб ее бедра, прошла вверх по дрожащим ногам, затем по спине.

— Зохра?

Ее имя в его устах было как дополнительная ласка. Принцесса знала, что значит незаданный вопрос Айана, и молча кивнула в ответ.

Отдаваясь новому, странному чувству, она потянула к нему связанные запястья.

Он отрицательно покачал головой. Сколько самоуверенности и мужской дерзости было в его карих глазах!

— Ничего нет в мире сексуальнее, чем то, как ты кончаешь, — тихо сказал он. Пальцы его провели извилистую линию вдоль ягодиц Зохры. — Боюсь, твои оргазмы могут стать моим наркотиком.

Когда он коснулся губами ее рта, она отвернула голову. Но запах его все же успел просочиться сквозь ее уста.

— Наверное, весь лагерь слышал меня, Айан, — сказала Зохра. Но тело, пропитанное экстазом, отказывалось слушать голос рассудка.

— Думаю, ты можешь кричать громче, habibati, — ответил принц, снова укладывая ее на спину и водружаясь над ней. Волосы на его ногах щекотали ей кожу, угловатые контуры бедер интимно ласкали тело. Он чувствовал себя не над ней, он чувствовал себя надо всем миром. А Зохра млела и таяла под весом его жилистого торса.

— Айан?

Зарывшись лицом в ее волосы, принц улыбнулся:

— Да.

— Я…

Но слова отказывались срываться с губ Зохры. Она изогнулась дугой, когда принц целовал ей шею, а затем провел по ней языком.

— Я хочу попросить у тебя кое-что.

Принц крепче сжал ее бедро, зубы нежно впивались ей в шею.

— Сегодня все, что ты хочешь, habibati.