На мониторе включилась запись. Изображение было цветным, но с искажениями, характерными для камер наблюдения. В поле зрения камеры попадал ряд столов с устаревшими компьютерами и принтером. Перед одним из компьютеров сидела девушка с рыжеватыми, волнистыми и очень длинными волосами. Черты ее лица были видны недостаточно четко, можно было различить овал в форме сердечка, маленький нос и сочные губы. Подозреваю, что Дэш сказал бы: «Богиня с карамельной кожей». Но главное, что привлекало внимание, это ее нервозность. Некоторое время она беспокойно возила мышкой по столу, потом встала и бросилась к принтеру. Подождав мгновение, пока устройство распечатает лист, она бегом вернулась к своему месту и снова что-то сделала на компьютере. А дальше она схватила рюкзак, торопливо надела его, оглядываясь по сторонам, и, наконец, ушла.

Арти закрыла окошко с видеороликом и вытащила флешку из ноутбука.

– Это была Эли за день до своего исчезновения, – пояснила она, глядя на меня с тревогой. – Ты заметила что-нибудь необычное?

– Только то, что у нее было испуганное лицо, она что-то напечатала, очень разволновалась и убежала со всех ног, – резюмировала я и поглядела на Арти с недоумением. – Но где ты взяла эту запись?

Арти почесала в затылке с виноватым видом.

– Есть один парень. Я гуляю с ним с прошлого года. – По тону было понятно, что она этим не особенно гордится. – Он занимается информатикой. Он один из немногих, кто получил стипендию на обучение, и подрабатывает по ночам в службе безопасности Тагуса.

И дальше Арти рассказала, как было дело.

Через три дня после исчезновения Эли Арти зашла на пункт охраны, чтобы, так скажем, приятно провести время со своим парнем. Как обычно, пообниматься, поцеловаться, разогреться… Страстная Арти навестила его неожиданно, в тот момент, когда парень просматривал записи наблюдения из библиотеки. Он сидел на вращающемся стуле у экранов, она забралась к нему на колени, и они начали целоваться. Арти на мгновение прервала поцелуй, чтобы снять футболку, и взгляд ее упал на экран как раз в тот миг, когда Эли что-то распечатывала.

– И я стянула запись, – призналась она с оттенком самодовольства. – Я не собиралась ее выдавать, просто спрятала видео, решив, что Эли задумала какую-то шутку или подправляла свои оценки. Я даже не могла представить, что потом она исчезнет, а запись внушит мне подозрения насчет Эгана, о чем я тебе уже говорила.

Арти удалось произвести на меня впечатление, правда. Она оказалась кладезем информации. Но в тот момент меня больше занимала Эли.

Я поняла, почему Арти заподозрила Эгана в причастности к исчезновению Эли или к тому, что с ней на самом деле случилось. При взгляде на перепуганную девушку на записи рождалось множество предположений. Но легче всего было связать ее поведение с Эганом, если вспомнить, что, помимо других чувств, он внушал страх, причем невольно. Его положение, диктаторская манера говорить, самоуверенность, известность, которой пользовалась семья, умение добиваться желаемого – все выдавало человека, которому лучше не переходить дорогу, человека, стоявшего выше остальных. Человека с темной стороной души.

Может, Эли боялась именно Эгана?

– Что сделал Эган, когда она исчезла? – копнула я глубже.

– Ничего, – фыркнула Арти. – На следующий день явился на занятия как ни в чем ни бывало. Ни следа переживаний или беспокойства. Он выглядел, как обычно, уверенным в себе и довольным. Ему не задавали вопросов, а он тем более не собирался ничего объяснять. Складывалось впечатление, будто у него никогда не было девушки по имени Эли. Ты считаешь, это нормально? Разве нормально игнорировать факт, что девушка, с которой ты целыми днями ходил за руку, внезапно исчезла?

Нет, это было ненормально.

Впрочем, неправильным было все, что я видела и слышала.

История изобиловала странностями: исчезновение Эли, видеозапись, сцена, подсмотренная Арти, когда Эган целовался с другой девушкой… Разрозненные фрагменты картины, которые никто не позаботился сложить. Фрагменты интригующие, провокационные…

– Кто-то еще знает об этом? – спросила я.

– Нет, и никто не должен узнать, – ответила Арти взволнованно. – Запись, хоть и существует, но ничего не доказывает, а у Кэшей полно возможностей погасить любой скандал и обернуть дело в свою пользу.

– Однако…

Теперь уже Арти вскочила, повернувшись ко мне лицом, и посмотрела строго и серьезно. С дорожками слез на щеках и покрасневшими глазами она показалась мне девушкой, терзавшейся переживаниями, о глубине которых никто не подозревал.

– Я ничего не говорила и не скажу, – заявила она, убежденная в правильности своего решения. – И да, это потому, что я трусиха.

Я попыталась приободрить ее.

– Это не так, тебе просто не хватает толики отваги.

– Вежливый способ сказать человеку, что он трус, – фыркнула она, закатив глаза. – Но дело вот в чем, Джуд. Я решила рассказать тебе эту историю только потому, что он подбирается к тебе все ближе. Заметно, что ты вызываешь у него интерес, и у меня есть тревожное чувство, будто причина не в том, что ты ему нравишься.

У меня было такое же чувство. Совершенно точно Эган мне не нравился. Но его мотивы встречаться со мной по-прежнему оставались загадкой. Возможно, все из-за того, что я бросила ему вызов.

– Я его не боюсь, – сказала я, желая внести ясность.

– А я боюсь, – тотчас отозвалась она и затем продолжила срывающимся голосом: – Я не хочу, чтобы однажды ты исчезла, как Эли. Держись от семейства Кэш подальше.

Я чувствовала ее тревогу, совершенно искреннюю. Но мне, человеку с шилом в одном месте, не имело смысла изображать спокойствие после взорвавшейся пять минут назад информационной бомбы. Нет, Арти, нет.

– Послушай, я провела тут всего две недели и верю всему, что ты говоришь об Эгане, – сказала я прежде всего. – Нет необходимости близко с ним знакомиться, чтобы понять: он является кем угодно, только не тем человеком, каким его все считают.

Арти уронила руки, сдаваясь, и с обреченным видом вновь опустилась на кровать. Глаза ее влажно заблестели, наполняясь слезами.

– Не только Эган, – промолвила она, быстро справившись с нервами. – Все три брата Кэш похожи на бездонный колодец лжи, который наполняется и наполняется, никогда не переливаясь через край. – Правда, мужество вскоре изменило ей. – Хотя, возможно, я драматизирую, и Эган не имеет никакого отношения к…

– Ты сама-то чувствуешь, что драматизируешь? – Я скрестила руки на груди.

Она прикусила ноготь указательного пальца, подумала мгновение, а затем впала в отчаяние.

– Я не знаю, что чувствую! – Она подскочила и заметалась по комнате. – Я не хочу, чтобы с тобой случилась беда или чтобы со мной что-то случилось, но также… Но если все окажется правдой и он действительно что-то сделал с Эли, я хочу, чтобы он заплатил за это и чтобы больше никогда не смел обращаться с людьми как с мусором!

Интуиция подсказывала мне, что Арти знала больше, чем показывала. И то, о чем она недоговаривала, возможно, являлось опасным, но не мне было судить ее в тот момент, когда значение имело лишь одно: тайна, связанная с Эганом. Тайна, которую он пытался скрыть. Особенно подозрительно выглядел тот факт, что он не вспоминал об Эли с самого дня ее исчезновения.

Боже, это не могло оказаться случайным совпадением.

И мне нравилась мысль, что случайность тут ни при чем.

Арти вдруг остановилась,