Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Оператор откинул голову, жадно глотая холодный воздух.
Шаги. Хруст оплавленной пластмассы. Чей-то слабый стон.
– Ты знаешь, как управлять этой штукой?
Фабиан разлепил обожженные веки. Тот самый Страж.
Оператор слабо кивнул, облизнул пересохшие губы шершавым языком:
– Немного. Райнер… водитель. Я оператор…
– Райнер? – Страж нахмурился. – Второй?
– Говорил тебе – не надо его по голове бить, – отозвался парень. Он склонился над Эженом и вогнал ему в плечо шприц. Фабиан опознал характерную бело-синюю маркировку реланиума.
– Теперь он сутки не очухается.
– Если голова крепкая, к вечеру придет в себя. Вставай.
Фабиан уставился на широкую ладонь, потом ощупал голову. Поднялся, охая, – болело все. Как ни странно, ему повезло, что Эжен проиграл этот бой – иначе бы он прожарился до корочки.
– Уведи отсюда машину, – распорядился Страж. – Потом мы тебя отпустим.
Фабиан обо что-то споткнулся. Опустил взгляд. Под слоем пепла у его ног лежал автомат.
Страж вздохнул, наступил, со скрежетом смял дульную коробку:
– Не рискуй. Не надо.
Оператор заторможенно кивнул. Что он, сумасшедший, в одиночку со Стражем Магуса связываться? Просто на глаза попался. Раскидывают тут автоматы, пройти нельзя.
Он сел на дымящееся кресло – спинку и боковые перекладины отвалились от первого прикосновения, но сиденье уцелело.
– Уведи машину. Больше от тебя не требуется, – терпеливо повторил Страж. – Бьорн, может, хватит?
Парень поднял синие глаза – их взгляд, холодный и пристальный, совсем не сочетался с его открытым широким лицом. Губы его, привыкшие улыбаться, были сжаты в узкую полоску. Он поправил ремень старинной сумки, которая болталась у него на боку.
– Ты же видел, на что он способен. Нет, я его буду держать под кайфом постоянно.
И он вогнал еще один шприц с реланиумом в плечо Эжену.
– Нельзя больше трех, организм не выдержит, – пробормотал Фабиан.
– Это у человека не выдержит, – сварливо отозвался Бьорн. – А этому монстру и пяти мало будет.
– Хватит, Бьорн! – жестко сказал Страж. – Мы справились. Все. Победа.
– Да, давай отпразднуем, – саркастически отозвался юноша. – Теперь у нас еще больше проблем. Угнали тачку, повязали хозяев. Вот куда эту печку ходячую девать?
Он ткнул Фламмеля, и тот кулем повалился на бок.
– Не стоим, приятель, едем. – На плечо Фабиану упала тяжелая ладонь.
– Я как раз думаю, каким образом, – тоскливо сказал оператор, глядя на оплавленные панели управления. Изогнутый руль со стороны Райнера висел знаком вопроса, Фабиан погладил его и озадаченно сказал:
– Черное дерево.
Клавиатуры слепились в единую массу, сверкающую, как алмаз на солнце. Кажется, это и был алмаз. Теперь у них в рубке неограненных бриллиантов килограммов на сто – только как ехать?
– А ручное управление у вас есть?
– Было, – вздохнул оператор. – В хвосте. Надо…
Удар! Тягач ощутимо покачнулся, и по броневым пластинам загремела барабанная дробь.
Бьорн побледнел, сорвался с места.
И тут же вернулся – еще более бледный:
– Големы! Разморозились, с ума сошли, ломают шлюзовую дверь!
– Отключи их, – велел Страж оператору.
– Не могу! – возопил Фабиан. – Нечем! Все к чертям расплавлено, а что не сжег он, раздолбал ты!
Он указал на оплывший клин металла в центре приборной панели. Бывшая дверь вошла в панель под углом, наискосок, разрубив от края до края.
Страж подхватил Эжена и скомандовал:
– Быстро в хвост, пока они не пробились.
Они едва успели, шлюзовая камера ходила ходуном, толстое смотровое стекло шло трещинами, в него вдавливался черный кулак. Стекло постепенно поддавалось.
Резервный пульт был клетушкой полтора на полтора метра, Фабиан бросился к рулю, защелкал тумблерами и застонал: система вооружения и управления големами сюда не дублировалась, он мог только рулить, но, учитывая, что отказали все наружные камеры, это тоже было невозможно.
– А что можно? – спросил Страж, когда он сбивчиво, но крайне эмоционально все это изложил.
– Покурить, – с чувством сказал Фабиан. – Перед смертью. Минут пять у нас еще есть, потом големы пробьют дверь – и каюк. У них же приоритет охраны выставлен, а настройки полетели. Они нас всех порешат.
Он энергично махнул рукой и тут же схватился за обожженное плечо.
Бьорн сел на бесчувственного Эжена, уткнул голову в ладони.
– Плохая была идея, – заметил он и тут же подскочил: – Автопилот! Это же не машина, а целый самолет на колесах, у вас наверняка есть автопилот!
– Здесь даже караоке есть, – сказал Фабиан. – И круиз-контроль, и навигаторы, и автомаршруты. Только я не знаю, какой маршрут загружен последним. А сменить уже не могу.
– Да и не надо, валим куда угодно – только подальше отсюда! – сказал Бьорн, нервно оглядываясь. Грохот усиливался.
Фабиан склонился над терминалом. «Автопилот запускается… Приятного путешествия. Точка назначения – Гранд-Перигор. Внимание – смена маршрута невозможна!»
«Гранд-Перигор!» Фабиан дернулся, застучал по клавиатуре, но надпись «смена маршрута невозможна» упорно мигала.
«Агамемнон» вздрогнул, моторы загудели, и автопоезд медленно двинулся задним ходом. В шлюзе возмущенно загрохотало, големы явно не ожидали подобного.
– Пойду посмотрю, нет ли безбилетников. – Страж взял молот. – Последи за ним, Бьорн.
– Ага, – согласился Бьорн и снова сел на Эжена. Уставился в упор синими глазами: – Что такое «Гранд-Перигор»?
– Резиденция Эжена Фламмеля, – вздохнул оператор. – Фамильный замок Фламмелей в Аквитании.
– Вот класс! – оживился Бьорн. – Именно этого я и добивался. Чувства полного отсутствия безопасности и абсолютного дискомфорта.
Невеселое было собрание в Башне Дождя. Общий уровень настроения приближался к отметке «паническое». Теодорус сидел у стены и ожесточенно щипал бороду. Сегодня ему было не до записей. Безутешный Август Додекайнт, бессменный секретарь Юки Мацуда, сидел возле брата. Он что-то шептал, страдальчески кривя нос, и Теодорус отзывался короткими раздраженными репликами.
Мимир говорил с Эвклидом Сатыросом – старался вполголоса, но от его баса дрожал воздух.
Ловцы и волшебный народ не знали, о чем говорить, и потому бесконечно обсуждали страшную новость, о которой узнали этим утром: глава СВЛ кицунэ Юки Мацуда была изгнана в Скрытые земли. И сделали это Лекари – те самые Лекари, которые еще вчера клялись в дружбе и обещали поддержку. Теперь ясно, что всей этой службе нельзя доверять ни на грош! Предательство у них в крови – в холодной и, наверное, такой же желтой, как их одежды.