Алейла же через некоторое время вернулась к кострам. От ужина остались только объедки фруктов, и женщина доела их, усевшись в стороне.

Шемит также держался поодаль.

Урдус выделил людей для охраны пленных. Все костры, кроме одного, погасили. Ночь стояла тихая, слышались только легкий шум ветра да звон цикад. Далеко за полночь, когда весь лагерь — за исключением часовых — спал, Атхари взял свой ларец и углубился в лес, двигаясь так тихо, что не потревожил даже птиц.

Вскоре он вышел к озерцу с водопадом. Там он опустил шкатулку на землю. В лунном сиянии колдун стал готовиться к своей странной работе. На берегу он сгребал глину и влажную землю и пригоршнями уносил в пещеру, которая служила Черепу левым глазом.

Едва заслышав шаги, Соня мгновенно проснулась. Прижавшись головой к жесткой коре дуба, она внимательно огляделась. Похоже, скоро рассветет: над горизонтом обозначилось слабое свечение, и девушка смогла различить фигуры спящих на поляне. Часовые утратили бдительность. Вчерашний день вымотал их вконец, и теперь они крепко спали, либо привалившись к камням, либо распластавшись на земле. Двигалась только одна фигура.

Отос.

Беззвучно ступая, он подошел к девушке и, приложив палец к губам, опустился на землю. Потом достал из-за пазухи яблоко — свежее, не из тех, что пекли в золе костров,— и поднес к Сониным губам. Не сводя с ссыльного пристального взгляда, та откусила раз, другой и, лишь проглотив последнее семечко, заговорила шепотом:

— Зачем ты это сделал?

— Знал, что ты голодна.

— А тебе не все равно? — Соня не доверяла благим порывам преступников.

Отос усмехнулся. Взгляд его был недобрым и расчетливым.

— Думаю, мы могли бы помочь друг другу.

— В каком смысле?

Отос придвинулся ближе.

— Тебе нужна свобода. Я видел, как ты умеешь работать мечом, и знаю, что ты ненавидишь Урдуса. Мы можем пригодиться друг другу.

— И ты освободишь меня?

— Возможно.

— В обмен на что?

— Не ты одна ненавидишь Урдуса. Здесь сыщется немало таких. Но большинство его поддерживает. Он не допустит, чтобы кто-то действовал самостоятельно, без его указаний. Он опасается аргосцев и хочет на случай нападения иметь на своей стороне как можно больше мечей. Однако я не вижу смысла оставаться с ним.

— Тогда почему бы тебе просто не удрать отсюда?

— Не хочу нарваться на сторожевые отряды. Но если мы освободим тебя и твоих друзей, то могли бы бежать вместе. Ну а попадемся в руки аргосцев — ты объяснишь им, что произошло, или хотя бы станешь сражаться на нашей стороне. Есть, правда, и другой вариант. Мы могли бы…

Соня презрительно усмехнулась.

— Еще не до конца все продумал, да?

— Но я много думал о тебе,— с усмешечкой отозвался Отос.

— Пес поганый! — отбросив осторожность, вскричала Соня.— Только для этого я тебе и нужна?

Разбойник широко ухмыльнулся, придвинулся к Соне и обнял ее, гладя по голове. Однако девушка гневно высвободилась из его рук.

— Дура! — прошептал на ухо Отос.— Разве можно быть такой гордячкой, когда скована цепью? Но я могу помочь тебе удрать.

— Чтоб ты сгорел в преисподней!

Преступник вскочил, злобно глядя на девушку.

— Шлюха! Ведь я могу поступить с тобой и по-другому. Не забывай, ты — пленница. Только попробуй плюнуть мне в лицо, как Урдусу, и умрешь в этих кандалах. Так что даю тебе время подумать. Я скоро вернусь.

Отос шагнул, намереваясь уйти, но Соня сумела извернуться и, невзирая на цепи, скользнула по земле, дернув негодяя за ногу. Тот упал как подкошенный и растянулся во весь рост.

— Пес! — закричала Соня.— Да проклянет тебя Небо на веки вечные! Убирайся прочь, ублюдок!

Ее голос разбудил весь лагерь, даже часовых. Ошеломленный неожиданным падением, Отос с ужасом смотрел на девушку, продолжавшую кричать не переставая!

— Сучий выродок! Убирайся отсюда, или я засуну твое мужское естество тебе же в брюхо! Свинья поганая! Пес!

Гневный рев Урдуса громыхнул над лагерем.

— Что происходит, разрази вас Митра!?

Ошалелый насильник не успел еще прийти в себя, а его уже за ноги волокли на суд к подоспевшему вожаку. Отос пытался вырваться, но безуспешно.

— Он хотел овладеть мною, этот подонок! — выкрикнула Соня.

— Негодяй! — возмущенно прорычал Урдус.— Поганый ублюдок! Похотливая тварь!

Он гневно встряхнул бывшего приятеля, потом брезгливо оттолкнул. Тот упал на землю, неуклюже перевернулся и откатился к большому камню. Урдус обнажил меч и шагнул к виновнику переполоха.

— Ну что, наказать тебя, как положено за подобное, а? — И выразительным движением острия показал, что имеет в виду.

— Не… не надо,— еле выговорил Отос.

— Тогда пошел вон!

Отос понуро побрел к лагерю. Урдус проводил его взглядом, потом повернулся к Соне, облизнул распухшую, покрасневшую губу и недобро усмехнулся. Взгляды их встретились. В глазах вожака не было ни одобрения, ни любования девушкой — так же, как в глазах Сони не читалось и намека на благодарность; только черная взаимная ненависть. Урдус убрал меч в ножны.

— А ну-ка поднимайтесь! Всем, всем встать! — гаркнул он; потом прошелся вдоль шеренги своих воинов, оглядывая каждого.

— Мы должны подняться по склону, чтобы уйти подальше от берега. Встретим аргосцев — будем драться. А теперь собирайтесь, да поживее.

Преступники безропотно подчинились. Пленных тоже подняли. Пока лагерь готовился к переходу, Бетос улучил минуту, чтобы поговорить с братом.

— Ты небось всю ночь только и мечтал, как бы удрать отсюда, верно? — мрачно усмехаясь, спросил он.

В глазах Десмоса полыхала ненависть. В бессильной ярости он сжал кулаки.

Бетос протянул правую руку.

— Это видишь? Здесь вершат закон грубая сила и оружие, а не твои бесценные справедливость и правосудие. Смотри.— Он вытянул левую руку, на которой недоставало двух пальцев.— Вот что произошло со мной в первые дни пребывания на Острове. Мне пришлось отстаивать свое право на жизнь в тяжелой борьбе. И тот, кто напал на меня, мертв. Но тебе предстоит лишиться не только пальцев, братец. Я столковался с Урдусом. Теперь ты принадлежишь мне — и только мне!

От этих слов Десмосу стало не по себе.

— Не знаю, как Урдус намерен поступить с остальными пленными, когда мы уйдем отсюда, но твоей жизнью распоряжаюсь я. И клянусь могилой нашей матери: ты сполна заплатишь за каждый проклятый день, что я провел здесь, среди этих подонков и убийц. Ты понял?