— Ты уверена, что не подросла, Энграсия? Мне кажется, ты стала еще выше.

— Не знаю, может быть. Ступни точно выросли. Сейчас мне приходится носить мужские ботинки, — ответила она, поднимая одну ногу и внимательно разглядывая ее, словно опасаясь, что она могла еще вырасти, пока они разговаривали.

— Что ты сделала с моими спутниками?

— Отправила их спать в удобно устроенную комнату. Я была не в том настроении, чтобы встречать тебя со всякими там формальностями, я предпочитаю не проявлять эмоций на людях, — произнесла она с хитрой улыбкой.

Моррис улыбнулся. Его ничуть не удивило, что она заранее узнала о его спутниках. Энграсия, казалось, знала все. Завтра еще будет время, чтобы она побеседовала с ними, подумал он. А сейчас надо пользоваться моментом, пока они одни, наговориться за все те месяцы, что они не виделись. Обычно им хватало первых нескольких дней. Энграсия оставляла его без сил. Она насыщалась и затем снова возвращалась в свое прежнее состояние амазонки, равнодушной к плотским удовольствиям. За пару недель они успевали пройти в ускоренном темпе весь путь любви, от медового месяца до спокойной старости.

Лежа рядом с ним, Энграсия курила сигарету, выпуская из своего большого рта кольца дыма, спиралью поднимавшиеся кверху.

— Макловио привез большой груз оружия, — сказала Энграсия. — Эта новость дошла до моих ушей еще до того, как вы добрались до Лас-Лусеса. Эспада ждут его с распростертыми объятиями, но Макловио через людей часть груза предложил и мне. На реке, возможно, не знают, что он использует поместье в своих целях.

— Мне кажется, что Мелисандра подозревает, — сказал Моррис, — но я не уверен, что стоит сейчас предостерегать ее. Дон Хосе остался один с прислугой в поместье. Не думаю, что он там подвергается опасности, пока Макловио не разоблачен. Я считаю, что важно сейчас, чтобы девушка продолжила свое путешествие к Васлале. Если кто и может найти ее, то только Мелисандра.

— Это будет непросто, — заключила Энграсия. — Эспада попытаются воспрепятствовать этому. Я уверена, что они обрадуются, если она потеряется, если никогда не вернется, как и ее родители. Братья опасаются магнетического влияния дона Хосе на всю округу и ожиданий людей, которые они возлагают на путешествие его внучки.

— Нужно найти способ помешать их планам. Безусловно, ты сможешь ей помочь.

— Ай, профессор, профессор! — воскликнула Энграсия, снова вставая с кровати, чтобы налить еще кофе. — Не знаю, хватит ли у меня времени и сил, чтобы заниматься еще и этим! Чем дольше я живу, тем больше убеждаюсь, что Васлала несовместима с человеческой природой. Мы нехорошие. Если бы мы таковыми не являлись, нам стало бы невыносимо скучно. Только мертвые безобидны. Поэтому небо принадлежит их душам.

— Но Васлала — это небо на земле. Без всякого насилия, — сказал Моррис, иронично улыбаясь. — По крайней мере, так ты сама мне ее живописала.

— Я иногда вдруг становлюсь романтичной, позволяю себе такую роскошь — быть идеалисткой… С каждым разом это случается все реже, к счастью. Жизнь среди помоев просветляет рассудок… — резюмировала Энграсия, поднимая одну бровь и устремляя взгляд в пустоту. — Конечно, было бы замечательно, если бы они нашли Васлалу. Как жительница Фагуаса, я бы очень гордилась. А пока, чем больше мусора я вижу, тем яснее понимаю, что одинаково несчастны и те, у кого есть все, и те, кто имеет только их отходы. Но, даже если допустить мысль, что они найдут Васлалу, это не решило бы проблемы…

— А мне достаточно только знать, что Васлала существует. Неважно, что я никогда не смогу туда попасть, — сказал Моррис, глядя на искаженное отражение своего лица в алюминиевом протезе.

— За это я и люблю тебя, профессор, — улыбнулась Энграсия, наклоняясь к нему, чтобы поцеловать запястье его руки. Смягченное, ее лицо показалось ему молодым и невероятно нежным.

На следующее утро их разбудил зычный голос китайского тренера. Мелисандра и Рафаэль наскоро оделись и вышли на балкон. Вялые и не выспавшиеся после ночных утех, они очнулись, когда рассеянные лучи утреннего солнце ударили им в лицо.

Около двадцати мальчишек, одетых более чем неряшливо, выстроились под балконом первого этажа, повторяя выкрики и телодвижения учителя боевых искусств. Его велосипед и прикрепленная к нему тележка с тентом для торговли овощами, стоял возле колонны, придавая всему этому действу оттенок домашней и комичной атмосферы.

Но мальчишки и китаец были далеко не самым удивительным в этой картине. Они находились в большом внутреннем дворе, который походил на пляж, где современная цивилизация складировала обломки после своих крушений. Останки различных предметов покоились здесь, сваленные в огромные кучи, складывающиеся в причудливые скульптуры, казавшиеся существами из другого мира, в которых лишь при очень тщательном рассмотрении угадывались нагромождения тысяч оконных и дверных рам, бесчисленные металлические каркасы кроватей, горы матрасов, унитазы, шины, камеры от колес, последние модели электроприборов, древние стиральные машины, сушилки, холодильнику, телевизоры, широкие мониторы компьютеров, плазменные панели отслуживших свое моделей, стулья на колесиках, тонны стеклянных бутылок, избежавших переработки, офисная мебель, кузова, выставочные образцы товаров, фабричные станки, чайники, воздухоочистители, подсвечники, люстры.

Среди этой свалки виднелись также расшатанные рамы стульев, столов или диванов, где лежали более мелкие предметы, определить назначение которых было труднее. Все это поросло сорной травой, высокой и беспорядочной, едкий дым валил из заднего сектора двора, где находилось металлическое устройство в форме реторты и дымовая труба примитивной печи для сжигания мусора. Выровненные вдоль пограничной стены колледжа лежали мешки мусора. На медной проволоке сохли на солнце неисчислимые предметы одежды, от них во все стороны разлетался белый ворс. Всё, что открывалось взору из окон здания, было заполнено мусором. Стены едва выдерживали напор лавины предметов, сложенных повсюду штабелями. У Рафаэля перед глазами нарисовалась абсурдная картинка, как гигантских размеров механический ковш вываливает с неба на это место весь мировой хлам.

Они спустились по лестнице. Мелисандра прошла вперед к ближайшей куче, где валялись каркасы кроватей и матрасы. Мальчишки во дворе продолжали свои упражнения, но то и дело косились на нее, пока китайский тренер не закричал им, чтобы они сконцентрировались, а не то они потеряют силу.

Рафаэль отправился к горе кроватей и матрасов, не упуская из поля зрения Мелисандру, которая с растерянным видом ковырялась в бочке с банными принадлежностями: мыльницами, подставками для туалетной бумаги, вешалками для полотенец. Занятие с китайцем подходило к концу. Мальчишки, сложив руки перед грудью, поклонились учителю, который очень быстро после этого переквалифицировался в продавца овощей и умчался на своем велосипеде.

Жозуэ отделился от группы ребят и предложил устроить Рафаэлю и Мелисандре ознакомительную экскурсию. Девушка подошла к нему.