понимала, к чему может привести такой расклад сил. Сомеро была слишком хорошей, она бы ни за что не стала устраивать настоящую травлю своей сестры. Но вот если станет главой клана Виас, то жизнь Кариндоль в клане имела бы все шансы превратиться в сущий кошмар.

«Сможет ли Виас действительно стать главой клана? И почему Кариндоль так уверена в этом?» – рассуждал про себя Хварит.

Будучи погружённым в свои мысли, он не сразу заметил на двери знак с надписью «Вход воспрещён». Похоже, что Виас была занята, в очередной раз проводя один из своих опасных экспериментов. Хварит не испытывал особого желания увидеться с сестрицей и, подумав, что это даже к лучшему, быстро зашагал в противоположную от комнаты сторону. В конечном счёте, он совершенно точно не будет сожалеть о том, что не попрощался с ней.

Полностью вооружённые Кару и Свачи ждали его у входной двери. На их лицах отчётливо читался страх, и Хварит понял, что они не меньше него нервничали перед предстоящей церемонией. Решив немного приободрить своих сопровождающих, он послал им наигранно весёлый нирым:

«Ну что ж, вперёд! Достанем уже наконец моё сердце!»

В клане Фэй Рюн тоже готовился к Церемонии Извлечения. В отличие от своего друга, который получил безупречные, но не совсем искренние поздравления, Рюну вручили подарки, преследуя самые благие намерения. Правда, это всё равно не доставило ему никакой радости.

«Мужчине нужно оружие, Рюн. Никогда не знаешь, с чем придётся столкнуться в джунглях», – воодушевлённо произнесла Само, перед тем как открыть дверь.

Рюн был поражён, когда заглянул в оружейную мастерскую Само. Искусство танца имеет общие черты с боевыми искусствами, поэтому Само Фей, выдающаяся танцовщица, была также непревзойдённым мастером и в искусстве ведения боя. Несомненно, вся её коллекция была по-настоящему превосходной. Но так как выбор был очень сложным из-за большого количества оружия, Само предложила Рюну подержать в руках каждый экземпляр и таким образом выбрать наиболее понравившийся.

Взгляд Рюна остановился на са́йко, который висел на стене. Так называлось традиционное оружие нагов, по своей форме похожее на катану или меч. Сайко был известен своим острейшим лезвием, которое считалось недостаточно острым, если не способно было разом прорезать десять слоёв пергамента. Экземпляр, на который смотрел Рюн, превосходил лучшие образцы оружейного искусства нагов. Однако он мало что понимал в оружии и не мог в полной мере оценить его достоинства. Его больше заинтересовала надпись на клинке, и, немного подумав, он аккуратно снял его со стены, чтобы поближе рассмотреть необычную гравировку. Заметив, как сильно Само изменилась в лице, он подумал, что позволил себе лишнего, и осторожно произнёс:

«Простите меня. Этот меч, наверное, много значит для вас».

Рюн повернулся, чтобы повесить его обратно на стену, но Само поспешила остановить его:

«Нет, всё нормально. Я не пользуюсь им. Просто удивлена, что твой выбор пал именно на него».

«А что в нём особенного?»

«Ну… он принадлежал тому человеку».

Рюн вздрогнул. Он посмотрел на Само, а затем снова на оружие в своих руках.

«Тому человеку?»

«Да».

«Разве вы не должны были уничтожить всё, что принадлежало ему?»

«Должна была», – улыбнувшись, мягко ответила Само.

Рюн почувствовал, как дрожит его рука, и покрепче обхватил оружие. Из-за того, что руки дрожали, ему казалось, будто меч извивался у него в руках. Он поднёс его ближе к лицу и заметил следы потёртостей около рукоятки. Будто кто-то искусно добавил узор к уже нанесённым буквам. Обычные люди ни за что бы не смогли заметить этого, но Рюн не был человеком.

«Как вам удалось спрятать его?»

«Я отдала им один из своих клинков. Возьми его, я не думаю, что он был бы против».

Само открыла короб, достала подходящие ножны и отдала их Рюну. Тот неловко закрепил их на своей талии, после чего решил поблагодарить сестру за подарок:

«Я уже давно оставил надежду найти хоть что-нибудь, что осталось от нашего отца. И… я всегда мечтал иметь что-нибудь в память о нём. Хотя бы одну вещь».

Само несколько удивилась, услышав от Рюна слово «отец».

«Отец?» – переспросила она.

«Да, отец – это…» – начал неуверенно объяснять Рюн.

«Я знаю, что означает это слово. Это суеверия неверующих».

«Суеверия?» – теперь настала очередь Рюна переспрашивать.

«Да, суеверия. Не существует такого понятия, как «отец», – неловко рассмеялась Само. Она не хотела спорить с братом, однако тот, похоже, не собирался отступать:

«Тогда почему же вы сохранили этот сайко? Не потому ли, что это был и ваш отец тоже?»

Лицо Само вспыхнуло:

«Так ты тоже знал об этом? Да, у них с мамой были близкие отношения, но я сохранила его не потому, что он мой отец. Ёсби в первую очередь был моим наставником в боевых искусствах. Я сохранила этот сайко в память о своём учителе».

Холодный ответ Само задел Рюна. Почувствовав это, нагиня сделала шаг вперёд и, глядя прямо ему в глаза, произнесла:

«Рюн, мы появились на этот свет не только благодаря ему. Если ты действительно хочешь использовать это глупое слово «отец», то тогда называй отцом и всех животных, которых съела твоя мать, и всю воду, которую она выпила. Ты же сам понимаешь, что так глупо говорить».

«Понимаю. Я всё прекрасно понимаю».

«Хорошо. Но прежде чем уйти, возьми свои слова обратно».

«Какие слова?»

«Об отце. Забери их. И пообещай впредь никогда не говорить об этом. Обещай мне, что больше никогда не будешь использовать это слово. Будучи приверженцем такой глупой идеи, ты никогда не сможешь думать трезво».

Рюн рассмеялся про себя: «Как можно просить о таком обещании. Ещё бы попросила меня забыть тот день одиннадцать лет назад». Но Рюн лишь кивнул в знак согласия. Он не хотел разочаровывать своего единственного друга в клане.

«Хорошо, я постараюсь».

Попрощавшись с остальными членами своей семьи, Рюн вышел на улицу. У выхода его ждали десять мужчин-сопровождающих, которые, к удивлению Рюна, были все, как один, небрежно одеты.

В большинстве случаев сопровождающие уходят в другие кланы, вслед за совершеннолетними нагинями, покидающими Башню Сердца после успешно пройденной Церемонии Извлечения. Однако сегодняшний небрежный вид мужчин явно свидетельствовал о том, что после церемонии все десять сопровождающих вернутся обратно в клан. Прогулка по Хатенграджу в сопровождении стольких нагов означала только одно: сегодня Рюн станет мишенью не только для большой похвалы, но и для сильной ревности.

«Все собираются вернуться обратно?» – спросил Рюн, подойдя ближе.

«Да».

Прежде чем навсегда покинуть свой дом, Рюн осторожно произнёс:

«Сегодня в Башне