—  А какая тебе по душе? — на свой страх и риск спросила я, все еще вжатая в вампирскую грудь лицом.

— Та, в которой я могу украсть тебя. Все так чудесно, но я чувствую печаль и грусть. Не свою, разумеется, — уточнил он, и я едва не фыркнула. — Есть еще одна, она тоже привлекательна на мой взгляд.

— И что там?

— Хм… — задумчиво протянул вампир, рисуя пальцами узоры на моей коже. — Да, без сомнения! Оооо…

Меня пугала его заинтересованность чем-то эфемерным, в тот момент, когда именно я была рядом. Не знаю, насколько Кейн не здоров, но я чувствовала себя крайне странно в моменты вот таких его «приходов».

— Замечательная возможность, мармеладка!

— О чем ты говоришь?

— Я решил, какую нить мне стоит выбрать, и мне нравится итог, да, он превосходный, — с придыханием говорил он, разворачивая мое лицо в себе. Я, конечно, его не видела в темноте закрытого гроба, но не сложно было догадаться, где вампирская голова, а где все остальное. — Прямо сейчас, поцелуй меня, Элис.

— С чего ради? — нахмурилась я, не испытывая восторгов от придыханий вампира, который что-то задумал.

— Потому что с этого поцелуя начнется новая дорога, которую я продумал, целиком и полностью. Она прекрасна для нас.

— Нас?!

— Конечно, не думала же ты, что я теперь куда-то денусь? Неееет, у меня другой план. Сейчас сюда войдет Деймон, — шептал вампир, покрывая мое лицо крохотными нежными поцелуями, — он спросит тебя «Элис, что он с тобой сделал?», ты должна ответить ему «Запустил путь».

— Что? Не понимаю, — сопротивление против губ Кейна терпело поражение.

Вампир был слишком голоден, чему-то радовался с детской непосредственностью, чем пугал меня еще больше чем прежде.

— Просто повтори, что я сказал, — прошептал он, и Деймон, как и говорил Кейн, резко открыл крышку гроба, заставляя меня, сощуриться от хоть и тусклого, но все же света.

Секунду он молчал, разглядываю  нашу нестандартную парочку, укомплектованную в гробу, а потом снял с себя пиджак и накрыл им мое голое тело.

— Элис, что он с тобой сделал? — спросил он, и я напряженно сглотнула ком в горле, не понимая, почему так нервничаю.

— Запустил путь.

Голос дрогнул, а тело Кейна рядом затряслось от довольного смеха. Он закрыл свои холодные синие глаза и улыбался, позволяя широкой груди подниматься с каждым вдохом.

Мне стало просто страшно.

Я вылезла из гроба, поправила на себе пиджак и, сдув упавшие на лицо волосы, задрала подбородок, попав в объятия Деймона.

— Детка, ты же шутишь? — промурлыкал он, дорожкой щекочущего дыхания скользя по моему виску к щеке, дальше к уху и спускаясь к шее. — Иначе я сейчас запущу в тебя кое-что другое.

— И кажется, я уже чувствую — что, — сглотнула я, чувствуя упирающуюся в мое бедро знакомую дубину. — Ну или — кого. Не знаю, даете ли вы, вампиры, своим дружкам имена…

Деймон поднял лицо, чуть нахмурился, что сделало его совершенно неотразимым альфа-самцом, и переглянулся с Кейном. Не знаю, что сделал тот — закатил глаза, покрутил у виска или притворился мертвым, но уголок губ Деймона азартно дернулся.

— Тебя Ранчодас к этим смехотворным выкрутасам приучил?

— Господи Иисусе, давайте Ранчо сюда не приплетать.

— Что ты сказала? — Деймона оттолкнуло от меня, как от какой-то гадости.

Ух ты, батюшки, «Господи Иисусе» ему не понравилось.

— А что у вас на завтрак? — сменила я тему разговора.

Разочарованный утренним обломом Деймон отпустил меня и принялся дергаными движениями поправлять свою вампирскую рубашку, словно я измяла ее, пока он меня тискал.

— А что ты хочешь? — спросил он без особого энтузиазма. Типа — выбирай что хочешь, но у нас только квашеная капуста и пареная репа.

— Лобстера, — не растерялась я. — Но сначала в душ. А то я уже дважды в гробах повалялась. Почти то же самое, что в могиле побывать, — последнее я пробурчала под нос, чтобы снизить риск обидеть кровососов до минимума. Вдруг мне с ними еще детей крестить!

— Кейн, займись, — скомандовал Деймон, и я уже мысленно прикинула, как Кейн в костюме для дайвинга плавает на дне океана с гарпуном и подсекает лобстеров. Случайно хрюкнула, вместо красивого кокетливого хихиканья и поймала на себе полный боли взгляд Деймона. Кажется, теперь у него окончательно упал.

Вот и отлично, им же беднягам способствую не стереть стручки до ритуальной оргии, которая, надеюсь, не состоится.

— И самогоночки, — сказала я вслед уходящему из усыпальницы Кейну.

Он на секунду замер, обернулся и растерянно посмотрел на Деймона. У них головы словно стали прозрачными, и я видела, как внутри зашевелились заржавевшие шестеренки.

— Супер, — выдавил Кейн. — Только смотаюсь лет на двести назад… за аппаратом…

— Да я пошутила. Расслабься, милый, — усмехнулась я, проходя мимо него и ноготками проведя по его щеке и подбородку. А напоследок шлепнула его по упругой булке и подмигнула. Может, удастся его начисто лишить рассудка, и его братья займутся его душевным здоровьем, забыв о ритуале.

В поисках своей комнаты обогнула чертову дюжину коридоров, но наткнулась не на Ранчо, а на симпатичного, хоть и ушастого вампиреныша. Сначала решила, что прислуга. Едва не потребовала проводить меня. Да он опередил, представившись:

— Алиний, детка.

Нагло взял мою руку, поднес к своим губам и поцеловал. А пока я губами шлепала, обвил мою талию ручищей, притянул к себе и набросился на мои губы поцелуем — таким бешеным, будто решил высосать из меня весь воздух и душу.

Я замахала руками, едва ли не синея от недостатка кислорода, кое-как оттолкнула нахала и, вытирая губы тыльной стороной ладони, возмутилась:

— Совсем оборзел?! Еще раз прикоснешься ко мне, и я все расскажу Деймону. Не думаю, что ему понравится твоя инициативность. Не припомню, когда это он дал вам команду сосаться со мной по углам!

Алиний остолбенел, почесал затылок, чем дал понять, что выходец не из старой эпохи. Аристократ восемнадцатого века не вел бы себя по-пацански.

— Ты такая вкусная, что сложно устоять.

— А, вон оно чо, Михалыч! Наверное, у вас поэтому до сих пор все ритуалы проваливались? Ваши драаханки попросту не доживали до ритуала, вы их раньше до дна иссушали?

— Прости, — пискнул он таким виноватым тоном, что я даже растрогалась.

Вполне милый мальчик. Просто голодненький. Его бы причесать, приодеть, приласкать — и нормальная такая зверушка. Тапочки всегда принесет.

— Ладно, — смилостивилась я, поймав себя на мысли, что целуется Алиний неплохо. — Проводи меня в мою комнату, и я ничего не расскажу Деймону.