А вот теперь губы Красильникова дергаются.

—Пусть бултыхается где-нибудь подальше!— в тоне Мирона злое раздражение.— Я вообще увез бы ребенка из страны! Да боюсь, это все усугубит.

Ребенка?.. Одного малыша? То умиротворение, которое я нашла в глазах Мирона, меня тут же покидает. Снова наваливается чувство потери. Как будто Матюшка и не вернулся, не спит в своей новой кроватке.

—Не забирай у меня сына! Он не сможет один! И я… Я не смогу без него,— голос срывается на плач.

Я держалась, пока металась одна по пригороду. Теперь эмоции выходят в двойном размере. Даже толком не смотрю на Красильникова. Только краем глаза вижу, что мы въезжаем в поселок. Звук ворот на территорию, потом в подземный гараж. Автомобиль застывает на месте, мужчина резко его покидает. Открывает дверь с моей стороны и за локоть вытягивает наружу. Стоим рядом в просторном гараже.

—Лада? Что… Что ты имеешь в виду?

Громко всхлипываю.

—Я мать! Вот что я имею в виду! И мой сын должен быть со мной!

Хочется как в детстве закрыть лицо ладошками и громко разреветься. Вот только не поможет это. Нужно брать себя в руки и разговаривать с мужчиной конструктивно, убедить его… Но пока я могу только снова хлюпнуть носом.

—Так разве кто-то спорит?..

Поднимаю мутный взгляд, моргаю. Мирон выглядит растерянным. Его переносицу разрезала вертикальная морщинка. Он сразу стал смотреться старше, хоть это его не портит. Даже добавляет мудрости. Может, мы все же договоримся. Вот только достать бы носовой платок.

—Мирон…— я опять захлебываюсь.

—Так!

Он явно не собирается беседовать. Зато быстро шагает, берет за плечи и прижимает к себе.

—Можешь высморкаться в мой свитер,— благодушно разрешает он. Кажется, с легкой улыбкой.

Мне же делается совсем смешно. Нервно хихикаю, и всё происходит, как планировал Красильников. Он же продолжает говорить.

—А пока ты занята делом, и твоему мозгу некогда генерировать страхи, поясняю — я не имел в виду забрать у тебя Матюшку.

Вообще или в данный момент? Уточнить я не в состоянии, а Мирон больше ничего не добавляет. Просто не отпускает от себя.

Мы стоим так долго. Мои глаза и нос высыхают, даже сердце приходит в размеренный ритм. В этот раз у меня почему-то нет ощущения, что я прижимаюсь к сильной холодной горе. Накатывает чувство, что меня обнимает кто-то… Ну пусть не родной, но тот, с кем мы по одну сторону баррикад. Появляется какая-то близость.

Что там чувствует Мирон, не представляю. Он не поглаживает мои плечи, спину. Ничего такого. Но кажется, его ладонь, прижатая к моим лопаткам, время от времени дергается.

Когда я начинаю дышать совсем уже спокойно, мужчина меня от себя отстраняет. Но еще придерживает за плечи.

—Ты в порядке?

Чуть ли не впервые он интересуется именно моим состоянием. Киваю.

—Да, извини за истерику.

Мирон качает головой.

—Не стоит. Я понимаю, сегодня был нервный день.

Надо же, как адекватно он мыслит. Уже хочу мысленно поставить высший балл его сдержанности и воспитанию. А мужчина тем временем… берет в ладони мое лицо.

Кажется, пока я раздумывала о его качествах, он пристально смотрел. Я замечала это фоном, а сама только грызла губу. Думала, то ли поблагодарить еще раз?.. Но сейчас не до реверансов.

—Мм?..— издаю вопросительный нечленораздельный звук.

Но Мирон, похоже, не слышит. Он поднимает мое лицо к себе, наклоняется. И прижимает свои губы к моим!

Ох, меня чуть с ног не сбивает его вкус, хоть я его толком не пробую. Чувствую теплоту, некоторую жесткость. Силу и тягу… Это вообще возможно в одном лишь чмоке? Или я реально не в себе от нервов. Мирон задерживается у моего лица также, как недавно обнимал. Без лишних движений, согревая и даря покой. Хотя… насчет последнего я погорячилась, мое сердце сейчас вырвется наружу.

Он пахнет горьким ментолом. Не знаю, это жвачка или гель после бритья. Но запах резкий, въедливый. Чувствую, останется со мной надолго и будет будоражить, как сейчас. В сумме с его личным запахом, который я при желании не смогла бы описать.

—Хм.

Мирон отрывается от меня также внезапно. Поцелуй вышел невинным, но мужчина не знает, куда деть глаза. И я его прекрасно понимаю!

Он снова хрипло прокашливается, и тут я осознаю, что не хочу ничего слышать. Особенно неловкие извинения! Не хочу знать, что он пожалел… Я просто разворачиваюсь в сторону машины и сына.

Мы почти поцеловались с Мироном. Боже!

Он не останавливает меня, и это. я считаю, хороший знак. Мы оба понервничали, он прав. Сейчас нужно просто все забыть, не обсуждать. Не вспоминать! Последнее оказывается самым трудным делом.

Но я все же сильная, а еще в моем внимании нуждается сын. Так что у меня получается отвлечься и даже вытеснить из сознания тепло и аромат Мирона. Когда- то в прошлом, может быть, чуть-чуть я мечтала обо всем этом. Но и представить не могла, какой он на самом деле. Близко… Впрочем, между нами ничего совершенно не было! Смешно! Рассуждаю, как будто я снова та же глупышка.

Выхожу из спальни я только к ночи. Ужин пропустила, но перед сном все же хочется выпить какой-нибудь йогурт. Иду на кухню и с удивлением нахожу там Марину.

—Еще не спите?— улыбается работница.— Ох, не я случайно разбудила? Решила перетереть декоративные тарелочки с полки. Все никак руки не доходили! А сегодня хозяин попросил здесь переночевать. Вдруг вам с малышом чего понадобится.

Прохожу к холодильнику, достаю бутылку молочки с персиковым вкусом.

—Нам?— переспрашиваю растерянно.— А сам Мирон…

—Уехал!— Марина предупреждает вопрос.— Сказал, дела.

Видимо, личного характера. Поехал снять напряжение после того, что вышло днем? Или я о себе слишком важного мнения… Фу, как-то резко у меня стала гореть шея и мочки ушей.

—Все понятно,— киваю,— у нас с малышом все в норме. Я перекушу и лягу спать. Вы нам не мешаете.

Марина радостно улыбается.

—Спокойной ночи!

—Доброй ночи.

Мне только и не хватало как мучиться от… ревности? Противное чувство. Я помню, оно тоже было в прошлом. Но теперь я все-таки не та дурочка! Так почему неприятные эмоции сейчас в разы сильней? Надо бы реально поспать!

Я думала, к утру хотя бы отдохну физически. А там и морально мне станет полегче. По крайней мере, в сторону Мирона нужно думать лишь о том. чтобы мирно существовать как родителям Матвейки. Личная его жизнь меня не касается, вряд ли он до меня дотронется еще раз. В общем, нужно быть разумной!