— Нигде он меня не цеплял! — возмутилась Ив с кровати, но вставать не стала.

Элеонор казалось достаточно взбешенной, чтобы наброситься с кулаками, и Ив предпочла выяснять отношения на безопасном расстоянии.

— Я сам все объясню, Ив, — торопливо проговорил Гильерм. — Элли, дорогая, я давно хотел с тобой поговорить. Очень неприятно, что ты узнала об этом… так.

— Значит, все‑таки Майами, — всхлипнула Элеонора. — Ты два года обманывал меня. А как же наши клятвы? Помнишь, что ты обещал у алтаря?

— Любовь сильнее клятв.

— Боже. — Королева снова всхлипнула. — А я то, дура, на Грету одно время думала. Я так перед ней виновата… Но ты оказался еще глупее, Гильерм. Ты хоть знаешь, откуда она, кто ее родители?

— Для любви это совершенно неважно, — вздохнул король с пафосом.

Тут Ив поняла, что на безопасном расстоянии отсидеться не получится.

— Ваше величество, вы бредите, — твердо сказала она, слезая с кровати. — Какая еще любовь?

— Молчи! — вспылила королева. — Могла бы сразу мне рассказать, а не морочить голову насчет Анри! Лицемерная интриганка!

— А что такое с Анри? — нахмурился король.

Сейчас начнется, подумала Ив.

— Ты разве не знаешь? — ядовито усмехнулась Элеонор. — Твоя драгоценная подружка собралась замуж за нашего сына. Он уже разорвал помолвку с Биргид.

Несмотря на серьезность ситуации, Ив расхохоталась, увидев растерянное лицо Гильерма. Так тебе и надо, старый врун.

— А вы, мисс Карпентэр, — скривилась королева, — как вам не стыдно. И отцу решили угодить, и сыну. Неужели вы думали, что ваше двуличие не разоблачат?

— Элли, я бы попросил тебя…

— Замолчи!

Королева махнула рукой. Ив съежилась в страхе. Гильерм тоже.

— Ты старый идиот! Ты думаешь, эта юная красотка будет с тобой счастлива? И года не пройдет, как она найдет себе дружка помоложе и покрасивее, кого‑нибудь вроде… Рэндольф? Что ты тут делаешь?

Ив обернулась. Рэндольф открыл дверь и заглядывал в комнату.

— Услышал крики, Элеонор. Решил, что может понадобиться моя помощь. Ив… — Он склонил голову.

Ив и не думала, что когда‑нибудь обрадуется Рэндольфу, но она именно обрадовалась.

Наверняка снова пробрался в ее комнату, чтобы шпионить, но какая разница? Главное, что он появился вовремя и спасет ее от разъяренной ревнивицы.

— Бог мой, Рэндольф, неужели и ты тоже? — засмеялась королева, и Ив поняла, что рано обрадовалась. — От тебя я такого совсем не ожидала.

— Что тоже, Элеонор?

— Увиваешься за этой…

Тон королевы явно говорил о том, что грубого словца она не испугается.

— Элли, — кашлянул Гильерм.

— У вас все в порядке? — спросил Рэндольф.

Его лицо было непроницаемо, однако Ив уловила довольную усмешку в уголках рта. У нее неприятно засосало под ложечкой. Неужели он и здесь приложил руку?

— Элеонор, тебе нужно успокоиться, — вкрадчиво сказал Рэндольф. — Не говори сейчас того, о чем в будущем можешь пожалеть.

— Верно, — закивал Гильерм.

— Не защищай его! — вспыхнула королева. — Все вы одинаковые. Дуреете из‑за любой хорошенькой мордашки. Даже если за ней ничего не стоит.

Презрительный взгляд в сторону Ив стал той пресловутой соломинкой, которая превратила верблюда в инвалида[27]. До сих пор Ив старалась держать себя в руках и соблюдать хоть какую‑то видимость приличий. Но сколько можно оскорблять человека ни за что?

— Послушайте меня, ваше величество! — громко сказала Ив, призвав на помощь хлесткий бруклинский акцент. — Не знаю, что ваш муж делал в моем шкафу, но я тут не при чем! На мой счет можете не волноваться. Нигде он меня не цеплял. Если они изменяет вам, то не…

Но Ив не суждено был восстановить справедливость. Вопреки логике и надеждам Ив на то, что это ужасное недоразумение разрешится, если она все объяснит, Гильерм подскочил к ней с проворством пылкого юноши, схватил за руку и горячо зашептал.

— Прошу тебя, хватит притворства. Сейчас самый подходящий момент сказать Элеонор всю правду. Мы должны быть честными…

Он сошел с ума, подумала Ив в ужасе. Но сумасшествия в глазах Гильерма не было, а была мольба, немая и страстная. Он словно просил ее не выдавать его.

— Отлично! — Ив высвободила руку из цепкой хватки короля. — Пусть будет правда. Какая вам угодно правда. Но без моего участия.

Ив забежала в ванную, заперлась на задвижку и включила воду, чтобы не слышать криков. Пусть разбираются без нее. Гильерм ведет странную игру. Рэндольф что‑то замышляет. А еще Анри…

Ив всхлипнула. С нее хватит. Если бы она знала, что на пути к короне столько интриг, она бы приняла предложение сына булочника Джаспера Зевенса, который сватался к ней в шестнадцать лет и обещал всю жизнь кормить ее воздушной сдобой!

Через три часа Милли вернулась из магазина и вытащила Ив из ванной комнаты. Как обычно в последнее время Милли была не в настроении. Несмотря на новые часики с жемчугом, вечернее платье от Valentino и три пары туфель от Manolo Blahnik, брови Милли были нахмурены, а губы скукожены недовольной гузкой.

— Что ты тут делаешь? — спросила Милли. — Посмотри, что Джерард мне купил.

Но у Ив не было сил восхищаться покупками Милли, тем более покупками, сделанными на деньги Джерарда. Она вкратце рассказала подруге о том, что произошло сегодня. К удивлению Ив, Милли буквально повторила слова королевы:

— Они все прямо с ума от тебя посходили. Интересно, почему?

И, скинув босоножки, Милли стала примерять первую пару, ярко‑оранжевую, с изумрудными ремешками.

Ив твердо знала, что прежняя Милли сразу бы приняла ее сторону. Они бы хорошенько поругали Элеонору, поахали бы над вероломством Рэндольфа, посмеялись бы над халатом, прилипшим к рукаву короля. Но эта Милли, вышагивающая по комнате на высоченных каблуках, хвастающаяся новыми часами, сумками, платьями, была Ив незнакома.

— Знаешь, ты мне гораздо больше нравилась, когда только мечтала о миллионере, — сказала Ив с грустью. — Деньги Джерарда плохо на тебя влияют.

Плюх. Нога Милли подвернулась, и она шлепнулась на ковер.

— Ты мне тоже больше нравилась, когда мечтала только о своем короле! — выпалила Милли. — Но тебе мало короля и принца, да? Тебе еще и миллионера подавай?

— Ты ревнуешь меня к Джерарду?