в самом лучшем случае это может оказаться чем-то вроде сверхспособностей из комиксов, то при плохом раскладе может быть и полностью бесполезной. Например, разогревать в кружке кофе. Про обрывки оранжевой, словно янтарной паутины, заполнявшей споровый мешок развитого заражённого, нечего и думать — янтарь.

На стол Инга Александровна поставила две пластиковых бутылки на полтора литра — одна с водой, другая пустая. Третья бутылка красовалась пёстрой этикеткой с надписью «Столичная». Раздобыла воронку и небольшой кусок марли из аптечки.

Неожиданно, но приготовление живчика ей понравилось и немного успокоило расшалившиеся нервы. Если всё так, как написано в книге, то Александровна должна будет помолодеть и снова стать королевой красоты. Эта мысль грела её больше остальных. Она потеряла всё в той, прошлой жизни. В этой, новой она намерена взять реванш.

Инга налила в пустую бутылку воды и добавила туда водки на глаз, вкинула в горлышко споран, закрутив крышку, начала трясти бутылку, пока у неё не получился мутный раствор, живо напомнивший деревенский самогон. Полученную жидкость она процедила через марлевый фильтр. На марле, через которую был пропущен живун, остались серые ядовитые хлопья.

Запах от только приготовленного напитка шёл ужасный. Затошнило. Она попыталась выпить, но ни с первого, ни со второго захода ей это не удалось. Положение спас Авдеич. Грузчик выглядел так, что краше в гроб кладут. Лицо осунувшееся, серое, ещё немного и будет похож на пустыша.

— Чем ты тут занята? — подозрительно спросил он севшим голосом.

— Лекарство тебе, дураку, делаю, — неожиданно для самой себя окрысилась Инга, — Пей вот давай без разговоров. Три глотка делай.

— Что это ещё за лекарство? — недоверчиво поинтересовался он и понюхал бутылку.

— Кротовуха, блин! Бабка у меня ведьма была, — нехорошо усмехнулась Александровна, — Вот… Дунула, плюнула, и готов раствор лекарственный.

Авдеич задавил рвотный спазм и внезапно согласился, заставив Ингу снова задуматься о снижении когнитивных способностей при споровом голодании.

— Ладно… Притравишь, сама будешь тут кувыркаться…

И… глотнул живуна, предварительно зажав нос пальцами.

Глава 26

— Фу! — наконец, смог выдавить из себя грузчик, — Какая гадость эта ваша заливная рыба!

— Жёваный крот! — прошипела Инга, — Чувствуешь-то ты себя как?

Авдеич задумался. Даже глаза прикрыл, а когда открыл их вновь, то улыбнулся напарнице своей неподражаемой стальной улыбкой.

— А ты знаешь… Нормально. Голова прошла, и не тошнит больше. Горло болело после ночки на крыше, даже оно прошло…

Она тоже пересилила себя и сделала всего несколько глотков, которые излечили головную боль и наполнили уже не молодое тело кипучей энергией. Все недомогания от весёленькой ночки как рукой сняло. Кости перестали ныть, мышцы наполнились энергией. Организм словно получил стимулятор. После живуна захотелось есть. Очень жаль, что ничего нельзя было согреть, чтобы себя не обнаружить, но поели хорошо. Разрезали буханку белого хлеба и открыли несколько консервов. Ели жадно. Казалось, в животе образовалась дыра — чёрная, всасывающая всю еду без остатка в себя. Инга Александровна давно за собой такого аппетита не замечала.

После плотного завтрака решили продолжать прятаться на крыше, но на этот раз собрали припасов из магазина, больше одежды и даже несколько одеял, чтобы не стучать зубами холодной ночью.

Пока Авдеич всё это таскал наверх, словно неутомимый мул, Инга устроилась в директорском кабинете и придирчиво обыскала вещи бородатого «спасателя», рассудив, что если нашлась такая интересная брошюра, то, возможно, отыщется и ещё что-то полезное. И она оказалась права. Например, серебряный портсигар, который на деле… Нет, это и был портсигар, но вот внутри вместо сигарет на чистом слое белой медицинской ваты лежало пару десятков серо-зелёных виноградинок споранов, семь желтоватых шаров приблизительно с ноготь мизинца и… Глаза отказывались в это поверить. Поэтому Инга их протёрла и снова всмотрелась. Чёрная жемчужина. Красивый матовый шарик радикально чёрного цвета. Идеальная сфера, гладкая, словно полированная, притягивала взор. В руке она быстро нагрелась и стала ощутимо горячей.

Из скупых и информативных описаний брошюры Инга уяснила, что жемчуг бывает чёрным и красным. Чёрный встречается чаще, красный реже, но и то, и другое — главное сокровище этого нового мира. Получить жемчужину означает разбогатеть, потому что, если жемчужину проглотить, она значительно усилит имеющийся Дар или откроет новый.

Жемчуг не нужно разводить с водкой, как спораны, или в уксусе, как горох. Его нужно просто проглотить, словно таблетку. Сжимая в руке жемчужину, Инга задумалась о том, что с ней лучше сделать. Нужно ей богатство будет, если они не выживут? Какой смысл от богатства мертвецу? Ровным счётом никакого. Вариант — отдать жемчуг Авдеичу. Он оказался неожиданно подготовленным к местным реалиям. Если станет сильней, это сыграет на руку в вопросе выживания, но кто сказал, что он не бросит её? За каким-то дьяволом он до сих пор с Ингой не расправился, хотя от всех остальных уже избавился. Зачем она ему?

Авдеич очень мутный тип. Неизвестно что от него ожидать. Поэтому жемчуг он не получит. Богатства Инге нужны, но не сейчас, а тогда, когда она выживет. Значит, нужно усиливаться самой. Если Инга станет сильней, это повысит её шансы выжить. Жемчужина нагрелась в руке ещё больше. Она посмотрела на своё сокровище ещё секунду и поторопилась закинуть жемчужину в рот.

Внизу живота вроде разлилось приятное тепло, но через минуту уже отпустило. Инга Александоровна прислушалась к самой себе. Никаких изменений в своём организме не почувствовала. Про Дары Улья и жемчуг в брошюре вообще было упомянуто вскользь. Так что оставалось только гадать, когда проснутся сверхъестественные способности и какими они будут.

На площади вновь вспыхнула ожесточённая перестрелка. Похоже, война там шла лютая. Словно в подтверждение её мыслей, через открытую дверь кабинета она услышала, как её зовёт Авдеич:

— Александровна! Что я говорил? Бегут прямо в магазин! Давай сюда, будем защищаться!

Инга аккуратно захлопнула портсигар и подхватила охотничью двустволку. В торговом зале грузчик оборудовал себе лёжку, прямо на полу между двух прилавков. Залёг так, чтобы встретить огнём тех, кто должен забежать через главный вход. Сама она спряталась за кассовым аппаратом.

— Кто бежит-то? — свистящим шёпотом спросила Инга.

— Да, кто… Фараоны!

— Жёваный крот!

— Дай, кстати, кротовухи своей хлебнуть…

Она отпила три глотка из пластиковой тары уже почти без отвращения и отправила бутылку накатом своему подельнику. Только он успел сделать несколько глотков, как за прозрачными дверьми из калёного стекла показался микроавтобус, из которого отстреливалась группа прокопчённых и взъерошенных жандармов. Шестеро крепких парней в бронежилетах, шлемах, налокотниках и наколенниках, в руках держат автоматическое оружие. А машину по пятам преследовали заражённые. Наверное, около двух сотен бегунов и несколько стремительных лотерейщиков. Как только Инга Александровна поняла их план, внутри у неё скрутило кишки в ледяных тисках страха. Водитель собирался протаранить витрину.

Означало это лишь одно. Вся толпа голодных заражённых через минуту, может, две будет внутри универмага. Она сама не поняла, как страх победил осторожность. Выскочила перед окном и замахала руками жандармам, показывая, чтобы объехали здание. Каким-то чудом водитель понял, что она имеет в виду, выкрутил баранку. Скрипнув рессорами, машина на полной скорости вкатилась в переулок за магазином вместо того чтобы протаранить витрину калёного стекла.

— Ты что творишь? — рассерженным котом зашипел Авдеич, — Мусоров в наш магазин зовёшь.

— Да они бы и так и так сюда попали! — возразила горячо Инга Александровна, — Только дверь протаранили бы и привели двести заражённых!

— Это ты этих упырей заражёнными называешь⁈

— Ну да… А кто они ещё? Заражённые и есть! Хватит тупить, Авдеич! Помоги мне лучше открыть грузовой пандус…

С оглушительным грохотом открылись металлические ворота. Парни-жандармы ловко перебрались в универмаг из микроавтобуса. Под самый конец показался лотерейщик, но в последний момент Инга Александровна успела в упор разрядить в него оба ствола. Ворота уже почти захлопнулись за жандармами, но один из заражённых успел всунуться между створов