– В такую жару – и в сауну, – пожала плечамиДжил, – у них сегодня не останется сил на ужин. Не понимаю удовольствия отэтой процедуры в такую погоду.

– Ты же слышала, что там есть бассейн с холодной водой. Онимогут в нем остужаться, – напомнил Дронго.

– Им это понадобится, – кивнула Джил, – остудитьсвои головы, чтобы не забивать их подобной чушью. – Она повернулась ивошла в комнату.

На часах было три минуты третьего. Он посмотрел на площадку.Артур делал вид, что загорает, надев очки и устроившись таким образом, чтобывидеть всех проходивших мимо него. Глория поднялась и легла под тент, чтобы необгореть на солнце. Дронго подумал, что, возможно, больше никто не спуститсявниз. И увидел, как из дома вышли Снежана Николаевна и хозяйка виллы, обе влегких светлых платьях. Дронго был абсолютно уверен, что они остановятся околобассейна. Но они подошли к Артуру Бэкману, поздоровались с ним и пошли дальше.Дронго изумленно смотрел, как обе женщины спускались вниз по лестнице. У негоеще оставались смутные сомнения, что они не войдут в этот домик с сауной наберегу, а отправятся сразу на пляж. Но они повернули именно к домику.

«Кажется, я недооценил силу воли Снежаны Николаевны, –подумал Дронго, – она все-таки решилась пойти в сауну и уговорила на этохозяйку виллы».

На часах было пять минут третьего. Вниз уже спустились шестьчеловек. Артур и его супруга отдыхали у бассейна. Дронго и Джил находились всвоей комнате. Очевидно, Чистовский нашел своего друга и теперь уговаривал ЛьваДавидовича согласиться на его предложение. Пожалуй, ждать больше некого.Оставался только преподобный Гуру со своим секретарем. Дронго встал,намереваясь войти в комнату, когда из дома вышли Дэ Ким Ен и его секретарь.Гуру надел широкие коричневые шелковые брюки и длинную, почти до колен, рубашкузолотисто-коричневого цвета. Руна была в купальном костюме и коротком платье.Проповедник улыбался. Глория приветливо помахала им. Он поднял руку в знакприветствия.

Глория была убеждена, что они подойдут к ней, и даже поднялаголову. Артур с некоторым напряжением следил за этой необычной парой. Ониподошли к нему, поздоровались и тоже прошли мимо. Нужно было видеть выражениелица Бэкмана. Он поднялся на локте, снял очки, недоуменно глядя им вслед. Сосвоего места, изумленно открыв рот, приподнялась и Глория. Даже стоявший набалконе Дронго едва не свалился от неожиданности, увидев, как проповедник и егосекретарь направляются к лестнице.

– Кажется, наш Гуру скрытый нудист, – негромко сказалДронго.

– Что ты говоришь? – спросила Джил.

– Иди сюда и посмотри, что у нас происходит, – позвалее Дронго, – наш преподобный Гуру и его секретарь спускаются вниз, всауну, в эту обитель греха.

Она вышла и посмотрела на спускавшихся по лестнице мужчину иженщину.

– Не понимаю, что тебя так радует и удивляет, –рассудительно произнесла Джил, входя обратно в комнату.

Он последовал за ней. Больше никого из гостей на виллепросто не было.

– Мне кажется несколько смешным тот факт, что Гуру решилприсоединиться к мистеру Харту, – пояснил Дронго, – и одновременноэто меня удивляет.

– Может, он жил в Германии и для него такая процедуракажется естественной, – предположила Джил, – я уже не говорю о егосекретаре. Она из Норвегии, представитель северного народа. Для нее в подобномкупании нет ничего необычного.

– Она – возможно, но преподобный Дэ Ким Ен оказалсячеловеком, готовым на такой невероятный шаг. Кореец, который проповедует почтибуддийские принципы жизни и при этом готов принимать нормы современного мира.Он действительно выдающийся человек, если решился на подобное. И еще взял ссобой своего секретаря.

– Он, наверное, боится идти туда один, – улыбнуласьДжил. – Скажи честно, ведь тебе тоже хочется спуститься туда и оказаться вкомпании Аманды Джаннуцци? По-моему, об этом мечтают все мужчины.

– Не хочется, – возразил Дронго, – и знаешьпочему? Я обязан уважать прежде всего самого себя. Если я спущусь вниз с тобой,то мои понятия чести будут очень сильно искажены. А если спущусь один, тополучится еще хуже. Все будут знать, что я не просто непорядочный человек, ноеще и ханжа. То, что я допускаю для других, я не допускаю для себя. А это хужевсего. Не говоря уже о том, что все поймут, зачем я туда спустился. Кроме того,в такую погоду лезть в сауну – это значит гарантированно получить какой-нибудьмикроинфаркт.

– Почему «непорядочный»? Вы все слишком много вниманияуделяете этой глупой проблеме. В конце концов, так делают миллионы людей повсей Европе, и никто не видит в этом ничего непорядочного, – возразилаДжил.

– Мне трудно с тобой спорить. Еще труднее объяснить.Возможно, если бы я приехал на виллу один, то мог бы позволить себе отправитьсяв сауну. Но идти вместе с тобой – абсолютно невозможно. Я просто не смогу потомнормально существовать. Никогда не думал, что буду говорить подобные вещи.Наверное, мы еще дикари и нам далеко до «цивилизованных народов» Европы. Но ятакой, какой есть.

– И тебе не стыдно? Значит, когда меня нет, ты можешьпозволить себе подобные развлечения. А когда я рядом, ты превращаешься вморалиста?

– Ты не поняла. Я не могу спуститься туда даже один, если тыбудешь на вилле.

– А если я буду в другом городе или в другой стране, то этовозможно? Тебе не кажется, что это тоже ханжеская точка зрения?

– Возможно. Но в моей стране другие понятия чести. Мужскогодостоинства. Я далеко не ангел и много раз говорил тебе об этом. Но есть черта,через которую я переступить не смогу. Более того, я полагаю, что пошедший всауну Автандил Нарсия сделал очень большую ошибку, за которую ему еще предстоитрасплачиваться. Он не имел права спускаться туда с женщиной, которая приехалавместе с ним.

– Я поняла наконец. У тебя средневековые взгляды на семью ина роль женщины. Если ты будешь продолжать в том же духе, я сама спущусь вниз,чтобы продемонстрировать тебе неприятие твоей ханжеской точки зрения.

– Это не ханжество. Нас так воспитывали. Возможно, что мынесколько другие, но у каждого народа есть свои достоинства и свои недостатки.Одна из самых цивилизованных наций в мире – англичане – умываются, затыкаяраковину пробкой. Они черпают воду из этого резервуара, моются, фыркают,плюются и снова моются. Для меня такой способ умывания просто неприемлем. Илияпонцы, которые греют воду для всей семьи. Сначала там моется отец, затем мать,после этого дети. С точки зрения гигиены, для европейцев такой подход – просточудовищное нарушение всех санитарных норм, ведь по логике все должно бытьнаоборот. Сначала дети, потом мать, потом отец. Но оказывается, что у японцевдругая логика. Дети бегают, играют, потеют, тогда как отец и мать стараютсятщательно вытереться перед погружением в воду, чтобы грязь не осталась в этойемкости. Вот такая логика. И такой менталитет. У некоторых народов до сих порнужно показывать простыню со следами крови невесты, которые бысвидетельствовали о ее непорочности. А у некоторых европейцев такая практикавызывает просто ужас. Они считают неприличным жениться на девственнице, котораяникогда и ни с кем не была. Во-первых, это неприятная работа, говорил мне одинголландец, во-вторых, не знаешь, как она будет реагировать. Можешь нарваться наистеричку или фригидную дуру. А в-третьих, это просто глупо. Не пытаться узнатьженщину до того, как сделаешь ей официальное предложение. Это даже неприлично.