— А вы куда едете? — вырвалось у меня, пока я с изумлением рассматривала спутницу.

— Ваше высочество! — проскрипела мадам Люлю, усаживаясь напротив и расправляя юбки. — Вы плохо занимались на моих уроках! Незамужняя дама не может путешествовать в одиночку в обществе мужчин. Ей необходима компаньонка.

— Мадам Домуля, вы противоречите сами себе! — Будет хоть чем заняться в дороге… мозги прокомпостировать — это святое! — Путешествовать в одиночку в компании — это взаимоисключающие понятия…

— Дама должна быть под присмотром более старшей дамы или родственницы! — отрезала «сушеная вобла» и добавила: — Предвосхищая ваши вопросы, отвечу — я еду с вами в качестве дуэньи!

— Мадам, может, не стоит себя так утруждать? — сделала я попытку отвертеться от подобной чести. Слишком от нее дурно пахло.

— Стоит! — отрезала мадам, устраиваясь поудобнее и предвкушая садистские удовольствия. — Вам не пристало ехать одной! Заодно по дороге повторим этикет и правила поведения при дворе.

Я закатила глаза и попыталась изобразить обморок. Получилось не слишком убедительно, хотя я старалась. К тому же у мымры оказался с собой стратегический запас баночек и флаконов с нюхательными солями, и спустя минут пять после обоняния сих дивных ароматов я была согласна день и ночь учить этикет, лишь бы не нюхать это амбре. Я потом не могла прочихаться. Вскоре экипаж тронулся с места, и мы поехали.

Когда мы бодро миновали внутренний двор, во внешнем к нам присоединилось еще несколько карет, десяток повозок и где-то сотня всадников, добавлю — среди них, кроме десяти рыцарей, множество военизированных конников. Ну не знаю я, как называется, когда мужик на лошади весь в шипованной и обитой бляшками коже… (кто сказал — извращенец?) и железе.

На выезде со двора карета остановилась, и в нее тихонечко, словно мышка-норушка, проскользнула Лара в накинутом на голову дорожном коричневом плаще, прижимая к себе объемистую корзинку. Горничная сразу же забилась в угол, с испугом глядя на гюрзу в жабо.

— Лара, иди сюда, — позвала я, приходя на помощь.

Девушка вздрогнула и послушно подвинулась ко мне.

— Это неприлично, — завела надоевшую шарманку мадам, сжимая свою «куриную гузку» и трепыхая облезлыми перьями шляпы. Как бы ей намекнуть тактично о сахарной эпиляции? Что уж на самом деле неприлично — так это культурной женщине в наше время такими черными усами на лице щеголять.

— Зато удобно! — отрезала я, отнимая корзинку у горничной и запихивая под сиденье.

— Ваше высочество, вы не можете… — начала привычную нотацию занудная тетка, разглаживая свое жабо.

— Молчать! — уже зверея, рявкнула я. — Приказываю открывать рот только по моей команде!

Мадам подавилась остатком фразы и заткнулась, опасливо косясь в мою сторону. И дальше сидела молча! Все же иногда хорошо быть принцессой!

К дверце кареты на кауром жеребце подъехал граф. Свесившись с седла, склонился к окошку и радостно сообщил:

— Выезжаем! К вечеру будем в Ардене, где переночуем и справим свадьбу…

— Стоять! — гаркнула королевская невеста, окончательно запутавшись. — Арден — не столица!

— О! — восхитился аристократ. — Моя племянница уже выучила географию!

— Порадовался? — набычилась я и, дождавшись кивка, продолжила: — Что мы забыли в Ардене?

— Собор, — ответил граф, явно издеваясь.

— Что «собор»? — У меня в мозгах началось короткое замыкание… Главное, чтоб не выбило пробки, а то всем хана! — Это игра такая? «Угадай мелодию»?

— В Ардене находится старинный собор, в котором венчались все сегальские монархи, — соизволил объяснить Алфонсус. — Вы тоже не станете исключением.

— Угу, — кивнула я, начиная понимать расклад событий. — А потом?

— Принцессы не говорят «угу», — в два голоса дружно выпалили граф и грымза.

— Вы всегда твердили — принцессы не говорят «ага»! Про «угу» речи не было, — немедленно отыгралась я. — Так что засуньте свои замечания в… за пазухи и ответьте на мой простой вопрос — что дальше?

— Дальше… вы, дражайшая родственница, став принцессой Сегала и проведя брачную ночь, на которую я возлагаю огромные надежды… — тут у графа начался нервный тик, призванный изображать игривое подмигивание, — проследуете вместе с мужем в столицу и там примете помазание, становясь королевой.

— Завтра-послезавтра?.. — с ужасом воззрилась я на торжествующего «дядюшку». — Так скоро?

— Да. — Граф висел около окна довольной спелой грушей. Уронить, что ли? — Принцу Матиасу на прошлой неделе исполнилось двадцать пять — возраст вступления на престол, если правящий король выражает готовность уступить власть. А его отец, король Амадин, согласен передать сыну бразды правления и удалиться на покой…

— Понятно, — почесала я нос, ударившись в глубокую задумчивость. Понятного было мало, и требовалось время для осознания и раскладывания по полочкам, поэтому я вопросы задавать перестала, опасаясь, что сгорит «материнская плата»… Отодвинулась от окошка, показывая своим видом окончание разговора.

Граф тонкий намек понял и, выпрямившись в седле, дал команду:

— Поехали!

Тоже мне, Гагарин доморощенный! «Он сказал: „Поехали!“ Он взмахнул рукой».[11]

Аристократ действительно взмахнул рукой. О, блин! У меня проснулся провидческий дар? А если я вспомню первую строку из песни: «Знаете, каким он парнем был…» — граф тут же скопытится? Хорошо бы…

Не повезло… Ускакал вперед и даже не чихнул. Жалость какая…

Наш кортеж неспешно тронулся в путь. Мы медленно проехали главные ворота, попрыгали по вымощенному камнем мосту и выкатились наружу.

Цок-цок, бум-цок! Скрип-скрип… цок-бум!

Спустя пару часов лицезрения идиллически однообразного пейзажа мои глаза начали уставать, и потянуло в сон. Тем более что я прилично недобрала этой ночью.

В самом деле, буколические квадратики полей, невысокие холмы, небольшие, но быстрые реки, несущие чистую влагу горных ледяных вершин, навевали сонное умиротворение… Иногда по обеим сторонам дороги возникали темно-зеленые островки хвойного леса, опустевшие сады или ровные ряды виноградников. Кое-где виднелись крестьяне, собирающие урожай и складывающие тяжелые кисти винограда в корзины, которые навесили на серых приземистых осликов. Сельский рай!

Я так хорошо задремала, удобно устроившись на мягком сиденье.

Снился мне родной дом… Меня обнимала мама, прижимал к себе папа, и почему-то здесь же присутствовал рыцарь с фиолетовыми глазами…

Резко запахло чем-то неприятным и вонючим. Я вдыхала какую-то ядовитую дрянь, от нее даже во сне кружилась голова, она облепила рот и нос, жгла легкие…