На последний вопрос Антона я ответить не могла, и он повис в воздухе. Все может быть. Может быть, древнее лекарство получило новую жизнь, а может, читая заветные рецепты, Горлов нашел идею для создания нового средства. Настораживало только одно: Медичи история знает как семейку отравителей.

И тут мне в голову пришла одна мысль. Я даже подскочила на сиденье.

– Антон! Ты говоришь, рецепты куплены за границей. Но список должен быть либо на французском, либо на итальянском. Причем достаточно далеком от современного.

– Говорят, список на латыни. А латынь не меняется больше тысячи лет.

А вот об этом я не подумала. Латынь знает любой медик. Ну, по крайней мере настолько, чтобы понять рецепт. А с другой стороны, названия составляющих вряд ли совпадают с современными. Как все это трудно!

– Ты сам видел список?

– Конечно нет.

– И у Пелагеи не был.

– Да зачем мне нужна эта старуха?! – воскликнул Гиревой и нажал на педаль газа. Мост кончился, и пробка рассосалась. Теперь Антон гнал машину, чтобы наверстать упущенное время. На все мои вопросы он отвечал либо неопределенным мычанием, либо односложными «да» или «нет». Я поняла, что он больше мне ничего не скажет. Теперь оставалось ждать, когда мы приедем к Скопову. Может, его я сумею как следует расспросить.

* * *

Мы подъехали к низкому кирпичному строению, которое я тут же окрестила «бунгало». Антон поставил машину почти у входа, рядом с припаркованным там «Фордом», и уверенной походкой направился к железным воротам. Я пошла вслед за ним. Гиревой нажал кнопку рядом с дверью. Прозвенел звонок, и тихий мужской голос спросил:

– Кто там?

– Никита Сергеевич, открывайте, это Гиревой.

Дверь открылась, и мы оказались в большом неубранном помещении, похожем на гараж. Сходство с гаражом было еще и в том, что вокруг лежали в беспорядке какие-то детали. Частью они были в упаковке, а частью разбросаны вдоль стен. Антон, глядя на все это, поморщился, но уверенно пошел в глубь помещения, поманив меня за собой.

В конце «гаража» имелись две двери, одна представляла собой ворота, другая была обычная, ведущая в довольно уютную комнату с офисной мебелью, где и сидел Никита Сергеевич.

– О! Какие люди! – Скопов встал и оказался ниже меня ростом. Он носил очки с фотохромными линзами серо-лилового цвета. Никита Сергеевич протянул мне руку, я хотела пожать ее, но он ловко повернул мою ладонь вниз, нагнулся и поцеловал пальцы. При этом очки сползли ему на кончик носа. Я сразу подумала о том, что очки он носит недавно, но сразу выбросила эту мысль из головы, как ненужную.

«Какие церемонии, – удивилась я, – интересно, он всем женщинам целует руки или только тем, что работают частными телохранителями?»

Это немного меня развеселило, и я улыбнулась.

Скопов понял мою улыбку по-своему и улыбнулся в ответ. Улыбка была откровенной, но в лице замдиректора было что-то не так. Я стала присматриваться, но освещение в офисе было тусклым и я не смогла хорошенько разглядеть, что именно. Скопов, продолжая удерживать мои пальцы, перевел взгляд на Гиревого.

– Здорово, Антон!

– Добрый день, Никита Сергеевич. Горлов прислал меня узнать, как идут наши производственные дела.

– Хорошо сказано. Особенно мне нравится слово «наши». – Ни одной ноткой в голосе Скопов не выдал своей неприязни к Антону. Но я это почувствовала кожей. Замдиректора по производству ненавидел заведующего аптечной сетью. Почему? Что послужило поводом для таких отношений? Ведь не Скопова сместили с должности, а Гиревого, и неприязнь к удачливому сопернику должен был испытывать последний. Но Антон держался скромно, с достоинством и пропустил мимо ушей ехидное замечание.

– Производственные дела мои, и только мои, – продолжал Никита Сергеевич, – «нашими» их имеет право называть только Андрей Николаевич.

Так вот в чем дело. Скопов просто ставит на место Гиревого, напоминая ему о его теперешней должности. Грубо и бестактно. Ничего себе заместитель у Горлова!

Гиревой долгим взглядом посмотрел на Никиту Сергеевича:

– Никита Сергеевич, директор прислал меня узнать, как идут ВАШИ производственные дела. Меня, как заведующего аптечной сетью, интересует, когда поступит в продажу первая партия «Доктора Гора». Теперь я правильно выразился? – Антон смотрел прямо в глаза Скопову.

Тот нисколько не смутился и предложил нам пройти в цех. Мы вышли из кабинета и последовали за Скоповым. Тот открыл двойную дверь, расположенную рядом офисом, и жестом пригласил нас войти. За дверью было огромное помещение, в одном углу которого стояли столики с компьютерами и микроскопами, а в другом, отгороженном хромированными перилами, – линия для производства продукции в бутылках. Сейчас линия не работала: рабочих в цеху не было. Рядом с линией стоял стол с аккуратно сложенными коробками, в которых, как я поняла, была готовая продукция. Антон вслух подсчитал коробки, что-то умножил в уме и спросил:

– Это все?

– А что, этого мало? – В голосе Скопова слышался вызов. Интересно было смотреть на этого маленького человечка, спорящего с высоким и стройным Антоном Гиревым.

– Думаю, да, – сказал Антон, – у нас больше двадцати аптек в Тарасове и еще пять в Энгельсе.

– Но реклама еще не вышла, – заметил Никита Сергеевич.

– Реклама должна была выйти еще неделю назад. По дороге сюда я не видел ни одного билборда, да и по радио ничего не слышно.

– Антон, давай так: я не лезу в твою аптечную сеть, а ты не лезешь в производство бальзама. Все что ты хотел – это увидеть первую партию «Доктора Гора». Ты ее увидел. Что теперь ты от меня хочешь?

– Думаю, нужно переправить готовую продукцию ко мне. Я займусь ее реализацией, – невозмутимым тоном сказал Антон.

– Какие проблемы? Забирай. – Никита Сергеевич не двинулся с места.

– А документы? – спросил Гиревой.

– Документы сейчас будут. Заберешь коробки и получишь накладную. – Скопов стоял посредине цеха в позе Наполеона.

«Ему бы на голову треуголку», – подумала я, глядя на этого невзрачного маленького человечка.

– Хорошо. Грузчики есть?

– Грузчиков нет.

– Почему?

– Сегодня у ребят выходной: закончились бутылки.

Антон смерил взглядом штабель коробок, что-то прикинул в уме и взял одну из них в руки.

– Она не тяжелая. Женя, – обратился он ко мне, – поможешь перетаскать в машину?

– Да, конечно, – откликнулась я, не чая выбраться из этого мрачного захолустья. Одно меня смущало: Скопов все время старался встать так, чтобы его лицо оставалось в тени. Когда оно случайно попало в полосу света, я заметила дефекты кожи. Я не специалист по кожным болезням, но такие рубцы могла оставить либо оспа, либо похожее на нее заболевание.