Георгий Димитров с Иосифом Сталиным. Фото. 1936 год

Многие историки считают, что Димитров потерял доверие кремлевского руководства, поскольку слишком рьяно защищал проект Балканской федерации, а в послевоенном конфликте Сталина и Иосипа Броза Тито проявил постыдные для советского коммуниста колебания. Балканская Федеративная Республика, создание которой активно обсуждалось в 1944–1948 годах, могла бы включить в себя народные Югославию, Болгарию, Румынию, Албанию, а также Грецию, если бы в гражданской войне в этой стране победили коммунисты. После окончания Второй мировой Кремль поставил мифическую идею объединения Балкан официальной целью компартий пяти стран, Москва намеревалась с помощью мощного буферного государства с населением в 60 миллионов человек надежно выстроить свою юго-западную военную и политическую оборону.

Но что-то пошло не так: левые силы в Греции потерпели поражение, противоречия между Белградом и Софией по македонскому вопросу, а также по поводу того, кому быть в воображаемой федерации главным, оказались непреодолимыми. У каждой из пяти стран имелись территориальные претензии ко всем без исключения соседям. Сталин, поначалу не возражавший по крайней мере против поглощения Югославией Албании и сближения Югославии с Болгарией, испугался чрезмерного роста авторитета Тито и передумал. Федерации не случилось, мечта о балканском коммунистическом единстве умерла.

Болгарская историческая школа ставит Димитрову в упрек не столько его убеждения, сколько податливость в переговорах с югославами: он согласился считать население Пиринского края македонцами, а отсюда недалеко и до предательства национальных интересов. Через полвека, в начале 1990-х, Болгария первой признала независимость Македонии, постаравшись наладить с соседней страной доверительные отношения опеки и всесторонней помощи. Нетрудно заметить, что на бытовом, что называется, уровне к македонским славянам здесь относятся по-доброму, но чуть иронично, считая их подзаблудшими болгарами, по недоразумению оставшимися вне пределов исторической родины. Македонцев упрекают в том, что в Скопье якобы пытаются присвоить часть общего прошлого, искусственно выделяя из широко понятого болгарского отдельное — «своих» царей, «своих» революционеров, «свой» язык. Троекратных усилий XX века Болгарии оказалось недостаточно для установления всеохватных границ, как при ханах Дуло и царях Асенях. С этим — кто знает, может, только до появления нового исторического шанса — местным ура-патриотам приходится мириться.

За чертову дюжину драматических веков национальной истории у Болгарии образовалось несколько столиц. Центрами Первого царства были Плиска и Преслав на теперешнем северо-востоке страны. Царь Борис I, в 860-е годы крестивший болгар и долго колебавшийся в своей лояльности между Римом и Константинополем, повелел наследнику Симеону перебазироваться из языческой Плиски и править из крепости Преслав, чтобы ничто не мешало молодой религии развиваться. Расстояние между двумя столицами небольшое, с полсотни километров, примерно на полпути расположен облцентр Шумен с не пережившей треволнений Средних веков крепостью. От древней Плиски тоже остались преимущественно развалины, фундаменты фундаментов и разве что кое-какие стены. Возникшее по соседству от столичных руин селение, которое в османское время называлось Ага-Баба (Абоба), в большой город не выросло.

С Преславом связан первый непростой опыт восточно-южного межславянского взаимодействия. В 968 году византийцы наняли для набега на болгар русов-язычников Святослава Игоревича. Киевский князь ударил с севера, оккупировал обширные территории за Дунаем, включая Преслав, захотел закрепить успех, чтобы, может быть, сделать новые владения «серединой земли своей». Потом Святослав повел войско на Константинополь, против недавних союзников, но войну мощной Византии в конце концов проиграл. В 972 году у днепровских порогов, по дороге домой, князя убили печенеги. После русской осады и византийского разграбления Преслав не оправился. Империя ромеев поделила отвоеванное на фемы, центр болгарского государства переместился на юго-запад — до нового, еще более страшного разгрома от армии императора Василия II.