Менты реагировали не слишком быстро, поскольку дежурный решил сначала доложить начальнику, потом начальник доложил прибывшим из Грозного офицерам ФСБ, тем самым «альфовцам», с которыми спецназовцы летели в самолете, и только после этого были подняты по тревоге все наличные силы. Серый «уазик» мог уже уехать далеко, если комендант города оказался таким же нерасторопным. Сам полковник Согрин, как и «альфовцы», принимать участие в блокировке дорог не пожелал, считая эту работу для себя малопродуктивной, и вернулся в кабинет, где проводился допрос одного из вчерашних боевиков Юрки Шкурника.

Но тут опять позвонил Сохно.

– Командир, где Кордебалет? Не могу ему дозвониться.

– В соседнем кабинете. Позвать?

– Если не трудно.

Согрин опять кивнул следователю, извиняясь, и вышел, чтобы вызвать из соседнего кабинета, где допрашивали другого вчерашнего боевика, Кордебалета.

– Сохно тебе дозвониться не может, – и передал свою трубку.

– У тебя маркеры есть? – сразу спросил Сохно.

– Какие маркеры? – не понял Кордебалет.

– Патроны-маркеры[11]. Я видел, ты на базе с ними возился.

– Есть с десяток.

– Мне нужно только два красных. Принеси. В одиночестве и тихо. Лучше бы и командир прибыл. Дай-ка ему трубку.

– Что там у тебя? – приняв трубку, спросил полковник.

– Во-первых, у меня двое пленных заперты в комнате подвала. Дверь железная, не выберутся. Оба вооружены...

– Хорошенькие пленные. Кто такие?

– Допрос ты будешь проводить. Я спросить не успел. Обыскивали дом, тщательно. Там я их и накрыл. Но сидят пока тихо, звуков не подают.

– Ладно, справимся. Ты сказал «во-первых», а что «во-вторых»?..

– Джабраил уехал, но около своего дома высадил из машины человека, с которым в доме Ахмата беседовал, а потом с собой забрал. Русоволосый такой парень... С простеньким лицом... Тот поднялся на чердак, когда я на крыше сидел, и оставил перед окном стандартный «дипломат» с «винторезом». Машина уехала раньше, человек ушел пешком. С чердака открывается прямой вид на двор Ахмата Хамкоева, вашего ментовского капитана, у которого Джабраил и скрывался. Жена капитана провожала Джабраила, как дорогого родственника, обняла и всплакнула на прощанье. А он ей в благодарность отправил человека на чердак... Я из этого делаю вывод, что Джабраил уехал и желает «подчистить» за собой место. Оставил «чистильщика»...

– Понял. Предложения? – спросил Согрин сосредоточенно.

– Ахмата предупредить. Тогда он лучше расколется. В «винторезе» на чердаке только два патрона. Я проверил. Меняем их на маркеры, чтобы вечером в полумраке это на кровь походило... И пусть стреляет...

– Почему ты думаешь, что снайпер будет стрелять вечером?

– Так вы ж Хамкоева только вечером отпустите...

– Резонно.

– После этого делаем ему очную ставку со снайпером, которого я за работой накрою.

– Согласен. Мы с Кордебалетом тебе поможем...

– Осложнение в другом... Те два типа в подвале – в комнате изнутри закрылись. А я их еще снаружи запер. До темноты они будут, думаю, отсыпаться, а вечером попробуют выйти. Надо брать мальчиков, пока снайпер не подошел. Иначе они начнут выходить не вовремя. Будет шумно, он не захочет работать. Снайперы не любят шума.

– Согласен. Здесь наши попутчики во главе с майором Султановым. Я их подключу...

– Годится. Подъезжайте...

* * *

Майора Султанова полковник нашел в кабинете начальника горотдела, где тот, вместе с хозяином кабинета, еще раз беседовал о ночном происшествии с капитаном Ахматом Хамкоевым, который грудь держал колесом и плечи отчаянно распрямлял, словно подставляя их под новые майорские погоны.

– Мы вам не помешаем. – Согрин не спросил, а сказал утвердительно, отчего на него сразу подняли глаза. – Я даже помогу вам, задав капитану несколько наводящих вопросов. Тогда он сможет более четко нам ответить...

Кордебалет, вошедший вместе с полковником, уже оказался у капитана за спиной и вытаскивал у того из кобуры пистолет.

– Что случилось? – грозно спросил начальник горотдела. – Что вы тут себе...

Майор Султанов отреагировал спокойно:

– Кажется, власть переменилась, – и посмотрел на хозяина кабинета, готовый проделать с тем такую же операцию, какую Кордебалет проделал с обалдевшим от неожиданности капитаном.

– Не совсем так. – Согрин успокоил майора. – Власть осталась, кажется, прежняя, а вот обстоятельства появились новые. Известный всем нам Джабраил Алхазуров, поймать которого сейчас пытаются на всех дорогах города, выехал не откуда-нибудь, а из дома капитана Хамкоева, где провел, думается, не одну ночь...

Капитанские погоны, не дождавшись смены на майорские, придавили плечи бедного Ахмата так, что он обессиленно сел, как упал, на стул и просто чудом не промахнулся. Впрочем, Кордебалет стул пододвинул ближе, чтобы капитан на полу не оказался.

– Скажите, капитан, сколько суток провел ваш родственник под вашим кровом?

Ахмат хватал воздух ртом, как рыба в руках рыболова. И ничего не отвечал.

– Вы уверены? – спросил хозяин кабинета, переводя взгляд с капитана на полковника и обратно.

– Я не просто уверен. Мне сейчас позвонил мой офицер, который с чердака бывшего дома Джабраила Алхазурова снимал на пленку, как жена капитана провожала мужа своей сестры. Провожала и не знала даже, что этот человек приготовил ей... – без стеснения врал полковник, чтобы выглядеть перед капитаном убедительнее. – А приготовил он... Простите... Не ей, хотя и ей тоже... Ей – участь вдовы, а капитану Хамкоеву две пули из «винтореза», которые должен пустить снайпер предположительно сегодня вечером...

– Какой снайпер? – вместо капитана, которого должен больше других интересовать этот вопрос, спросил начальник горотдела.

– Русоволосый парень, с простеньким таким лицом. Он обязательно подойдет туда, где оставил подготовленную для стрельбы винтовку. Такими винтовками киллеры бросаются только в плохом кино. Настоящий киллер за такую винтовку собственную маму съест.

Произнося эти слова полковник, как и майор Султанов, внимательно наблюдали за реакцией Ахмата. И оба поняли, что капитан Хамкоев узнал по описанию, кто должен был в него стрелять. В глазах вместе с растерянностью появился испуг, но вот чего оба офицера хотели увидеть, там не появилось – желания постоять за себя, отомстить, в конце концов. Видимо, авторитет Джабраила Алхазурова был настолько велик, что Ахмат не мог сразу отделаться от его влияния.