Нам говорили: работайте с утра до ночи, зарабатывайте деньги — это ключ к вашей свободе, — и вдруг выяснялось, что я не могу работать, не могу вообще ничего делать, поэтому я чувствовала себя виноватой и изолированной от общества. Мне остались лишь собрания «Лиги кормящих».

Прежде я была красива, мои глаза горели, отныне я смотрела на все отрешенно. Раньше я жила свободно и беззаботно, сейчас на мне лежала ответственность. В прошлом идеалистка, а теперь реалистка, я сменила систему ценностей, представление о времени и пространстве, априорную способность восприятия, оставила все свои мечты.

Я была влюблена, но наши отношения развалились. Между нами оказался барьер, почти физически ощутимый, и это была Леа. Третий элемент. Именно она, плод нашей любви, была ее разрушительницей.

Уже стоя на пороге, Николя спросил:

— Когда вы вернетесь домой?

Голос его звучал спокойно, без всякого раздражения. Однако, оскорбленная его манерой держаться, я замкнулась в своей гордыне и ответила, что не хочу возвращаться, потому что проблемы между нами по-прежнему не решены. В сущности, мне хотелось, чтобы Николя настаивал, умолял, встал на колени и просил прощения. Но он ничего не сказал, просто кинул на меня жесткий взгляд.

После его ухода я взяла малышку на руки. Мои светлые волосы смешались с ее почти такими же. Она унаследовала их от меня. Я старела, а моя дочь только пробуждалась к жизни. Девочка была новой силой, я — старой. Моя жизнь кончена. Я подумала о Николя, который на меня почти не смотрел. Выполнив свою миссию, можно уходить. Рядом со мной открыто окно — достаточно всего лишь сделать шаг. Пустота искушала, притягивала. Один шаг — и все закончится…

Я положила Леа в кроватку. Она протянула ко мне руку, как бы запрещая уходить. Дочь удерживала меня. Или это я не могла оторваться от нее?..

В дверь позвонили. Сердце подскочило в груди. Если это Николя, я скажу ему, что возвращаюсь немедленно, без всяких условий, а если нет — выброшусь в окно.

Пришла новая няня. В том смутном мареве, которое сейчас представляла собой моя жизнь, я совсем забыла, что сама пригласила ее на это время. Женщину звали Парвати, она была индианкой и имела двух маленьких дочерей. Новая няня казалась мягкой и обходительной, она верила в Будду и слушала мантры. Может быть, она была права? Наверное, нужно посвятить себя чему-то большему, не только детям, чтобы тянуться вверх вместе с ними.

У Парвати была маленькая книжечка, которую я полистала. Согласно учению дзен-буддизма, существуют четыре благородные истины: страдание, причина страдания (иными словами, эгоистическое желание), прекращение страдания (или нирвана) и Великий Срединный путь.

Рождение, старость, болезнь и смерть есть страдание. Быть связанным с тем, кого не любишь, разлученным с любимым, не получать того, чего желаешь, — значит страдать. Отсюда вывод: все пять разновидностей привязанности есть страдание. Благородная истина о прекращении страдания заключается в том, чтобы полностью избавиться от желаний и тем самым освободиться от привязанностей.

Наслаждения, доставляемые пятью чувствами, составляют наибольшее и единственное счастье для человека. Бесспорно, существует некая разновидность счастья и в ожидании, и в воспоминаниях о былых преходящих удовольствиях, но то и другое иллюзорно и недолговечно. Согласно учению Будды, освобождение от привязанностей — гораздо большее благо.

Однако я привязана к двум существам: к моей дочери и ее отцу: между нами существовала прочная связь. Здесь не было ничего общего с любовной страстью. В этом было что-то глубинное и в то же время очевидное, природное и изначальное, нечто органичное и неискоренимое. Может быть, это была любовь?

Братья Кост захватили весь Париж. Терпеливо, шаг за шагом, они создали сеть ресторанчиков в «стратегических точках» французской столицы, впустив сюда энергию Нью-Йорка, с его музыкой, оживленной обстановкой, официантками в маленьких черных платьях или обтягивающих черных брючках, с серьезным видом приносящих заказанные блюда, такие же минималистские, как они сами.

Флоран сидел здесь за тридцать первым столиком. Он слегка постукивал ногой в такт музыке. На нем были элегантный темный костюм и рубашка в яркую полоску. Голубые глаза сияли. Он заказал два бокала шампанского и галантно передал один мне. Мы слегка чокнулись и выпили за детей, потом за детство. Он был очарователен и непринужденно болтал на самые разные темы.

По его словам, проблема родителей и детей заключалась в том, что родители стремятся заставить ребенка замолчать и воспитать его послушным. Но именно пульсация жизни, неудержимо прорывающаяся в ребенке, может побудить его семью пересмотреть многие свои взгляды и даже начать жизнь с чистого листа, если понадобится. Важно согласовываться со своими желаниями и признавать их, в то же время не позволяя чувству вины завладеть собой.

— Вы так не думаете, Барбара? А вы знаете о том, что сегодня вы необыкновенно хороши?

— Спасибо, Флоран. Но я в данный момент этого совсем не ощущаю.

— Вы знаете, ко мне на консультации часто приходят юные мамаши, чей былой нарциссизм значительно ослаб, и я считаю очень важным снова его восстановить.

— Поэтому ваш профессиональный долг приглашать их в рестораны и говорить комплименты?

— Нет, Барбара, по правде говоря, вы первая женщина после моей бывшей жены, к которой я испытываю симпатию, если не сказать восхищение. Расскажите мне о себе. Вы счастливы?

Извечный вопрос-ловушка… Все мужчины задают его, чтобы узнать, не является ли замужняя женщина отчасти свободной. «Вы счастливы?..» Эта риторическая фигура, по сути, означает: «Вы влюблены?» Да, хороший вопрос, Флоран. В чем заключается счастье: быть влюбленной или иметь ребенка? В жизни есть настолько насыщенные моменты, что даже не задаешься таким вопросом. Но в большинстве случаев именно при его появлении ты не чувствуешь себя счастливым. Есть счастье абсолютное, неслыханное, которое быстро исчезает, а есть спокойное и незаметное, которое окутывает тебя в уютной гостиной за чашкой чая…

— Вы виделись с вашим другом? — спросил он, не дождавшись ответа на вопрос.

— С Николя? Да, виделась.

— И?..

— И ничего не произошло. На данный момент сохраняется статус-кво.

— Если позволите, могу предложить совет. Если вас интересует мое мнение…

— Да?

— Не торопитесь. Дайте друг другу немного времени. Я понимаю ваше состояние… но вы знаете, — добавил он, беря меня за руку, — я как психолог могу свидетельствовать, что жизнь полна сюрпризов… На Тибете живет одно племя, у которого нет даже понятия брака. Они заводят детей, но все живут отдельно… Каждый должен сам строить свою жизнь, не обращая внимания на предписанные стандарты. Не говорите ничего, расслабьтесь…

Я и не собиралась ничего говорить, его губы приблизились к моим.