И тут пришло озарение.

Я вышла из дому, слегка пошатываясь.

Ноги сами привели меня на улицу Розье, которую я прошла из конца в конец, жадно впитывая запахи фалафеля, пряностей и дыма. Внезапно я ощутила что-то очень знакомое — тонкий и нежный аромат, пикантный и дразнящий, смешанный со слабым запахом створоженного молока и детской косметики. Я повернула голову.

Николя… он тоже меня увидел. На нем была красная футболка, подчеркивающая его черты соблазнителя: пристальный взгляд темных глаз и трехдневную щетину на подбородке. Однако вид у него был усталый — теперь он был отцом, который не спит ночами, укачивая ребенка.

Перед собой он толкал прогулочную коляску, в которой сидела малышка, моя маленькая Леа. Я неотрывно смотрела на нее. Казалось, что она вернулась из дальних странствий, во время которых изучала высшие науки, что теперь ее знания намного превышают знания большинства из нас, будто она достигла невероятного прогресса. Я искала мельчайшие приметы, по которым можно было бы определить, как она себя чувствует, о чем она думает, счастлива она или несчастна. Хотелось знать, как она жила без меня и как теперь вернуть эту часть меня, которой так недоставало. Я хотела, чтобы она рассказывала мне обо всем, час за часом, минуту за минутой, чтобы у нее оказалась маленькая портативная камера, где были бы запечатлены все моменты, проведенные без меня. Мне нужно было снова с ней соединиться.

— О, тебе это удалось! — сказала я.

— Что?

— Разложить коляску!

— Да, с помощью двух прохожих. Как видишь, втроем это вполне возможно…

Он бросил на меня взгляд, который проник в самое сердце. Я смотрела на него, не в силах шевельнуться, окаменев от отчаяния, пригвоздившего меня к месту. Как теперь жить? Что делать? Что ему сказать? Возможно ли быть дальше вместе? Никаких мыслей на этот счет. Правы ли мы, что разошлись, и как теперь жить поодиночке, делить ребенка от уик-энда к уик-энду? Я словно смотрела со стороны, как наша пара уходит вдаль и понемногу исчезает из виду, а вместе с ней удаляются счастье, молодость, иллюзии. Отныне оставалось только ждать. Чего? Кого? Другой любви, чтобы начать все сначала? Влюбиться, жить вместе и наконец расстаться… Снова попасть в этот круг вечного возобновления… И каждый раз все меньше любви, привязанности, сожалений…

— Ну что ж… мне пора идти, — сказал Николя, снова забирая у меня малышку. — Я везу ее к врачу — надо сделать прививки…

Он помахал мне рукой и начал медленно удаляться, толкая коляску перед собой. Я долго оставалась на месте, потом дошла до «Упавшей звезды» и заказала себе кофе.

Наша история заканчивалась, как все другие истории тех, кто расстается спустя два месяца или двадцать лет после встречи потому, что это роковая неизбежность и великая печаль. В нашем бедном мире невозможно сохранить любовь и даже желание любить, жить только ради этого и тех редчайших моментов, подобных вспышкам молнии, которые оправдывают все прочие мгновения жизни, когда от тебя требуется просто быть собой и делать то, что ты делаешь. В такие моменты все равно подспудно сознаешь, что это обман. Жизнь — это не Италия и не Гавана, и после возвращения из Венеции двое снова удаляются друг от друга на дистанцию, слишком большую для того, чтобы сказать, что любишь и не можешь иначе, поскольку сам слишком любим. Жизнь без любви не имеет смысла…

Я сидела одна перед своей чашкой кофе и смотрела на тест, который вынула из сумочки. Одна… Страсть, любовь, дружба прошли, потому что время проходит. Только тест оставался неизменным, храня великую тайну жизни: я была беременна.