за членов экипажа, но быстро разобрались в их механической природе. Несколько механоидов также отправили на Землю для изучения.

* * *

Вместе с третьей сменой демонтажников на корабль-матку прибыл Семён Дубовкин – старший лейтенант, входивший в состав ещё первой аналитической группы Петрова, – лопоухий низкорослый «ботан» с вечно нечёсанными волосами и позывным «Дуб». Ни разу не аналитик. Семён был хакером, и не простым, а именно Хакером с прописной буквы – компьютерным богом, для которого просто не было нерешаемых задач. Незадолго до окончания факультета математики и информатики ЛГУ он на спор хакнул внутреннюю сеть Пентагона, после чего кадровики Министерства обороны с большим трудом отбили его у Федеральной службы безопасности, которой такой тип тоже был жизненно необходим. В дальнейшем, уже работая в Главном центре разведки космической обстановки, Семёну приходилось не только перехватывать контроль над военными спутниками НАСА, но и аккуратно подправлять их программное обеспечение, заставляя «закрывать глаза» на некоторые российские объекты.

Мозг Дуба работал не совсем так, как у обычного человека, точнее в некоторых случаях совсем не так. Он научился думать двоичным кодом. При этом весь цифровой мир состоял для него из единиц и нулей, и он, видя алгоритмы целиком, мог интуитивно двигаться в цифровом пространстве, изменяя его по собственному желанию. На Земле Семён долго возился с электронными мозгами разбитых тарелок, пытаясь подобрать к ним ключик. Он выяснил, что инопланетяне тоже пользовались двоичным кодом. Это облегчало задачу, но продвинуться дальше ему так и не удалось. Мёртвые электронные мозги не хотели включаться. Узнав, что на корабле-матке была обнаружена неповреждённая тарелка, он загорелся желанием пообщаться с её электронным мозгом, который, по его предположению, представлял собой некоторое подобие искусственного интеллекта.

Посвятив в свою идефикс Петрова, он смог добиться направления в Центр подготовки космонавтов. Стоически выдержав все испытания, выполнив тесты и сдав зачёты, Семён смог уложиться в нормативы и был допущен к полётам.

Теперь, добравшись наконец до тарелки, стоящей точно в центре эллинга, он ходил вокруг, подсвечивая себе налобным фонарём и размышляя о том, как к ней подступиться. Створки всех боковых люков были плотно сомкнуты и не имели видимых повреждений. Незаметно их было и на корпусе. Семён попробовал сдвинуть тарелку в сторону, но она даже не шелохнулась, словно приклеенная к полу. Включил на полную мощность реактивный ранец – никакого эффекта. Оставалось предположить, что это жу-жу-жу неспроста и, скорее всего, в деле замешана гравитация, а значит, тарелка исправна и, вполне возможно, в ней даже сохранился воздух. Сверлить дырку, чтобы убедиться в правильности своей догадки, Семён даже не подумал.

Он видел на Земле несколько повреждённых десантных ботов и хорошо представлял себе конфигурацию их внутренних помещений. Семён знал, что кроме боковых прорезей, служащих для выпуска и приёма блюдец, на крыше тарелки должен быть шандорный затвор, предположительно предназначенный для замены внутреннего оборудования. В принципе, его можно использовать для стравливания воздуха и последующего проникновения внутрь.

Посветив вверх, Дуб прикинул в уме траекторию полёта, встал на носки и задал небольшой импульс реактивному ранцу. Взлетев под потолок, он мягко оттолкнулся от него руками и медленно спланировал на крышу тарелки. Поиск входного проёма был недолгим – тот обнаружился в том же месте, где размещался на виденных на Земле тарелках. Проём был плотно закрыт затвором. Вышибать его не хотелось. Зачем портить приспособление, которое, в принципе, должно работать? Вот только как его заставить открыться?

«Сим-сим, откройся!» – подумал Семён. Ничего не произошло. Нужно было действовать как-то иначе. Он представил себе, как могла бы выглядеть команда на открывание затвора в цифровом виде, при оперировании единицами и нулями, и тут же получил отклик на этом же языке:

– Кто ты?

– Разумный, – что ещё мог придумать Семён в такой ситуации?

– Что ты хочешь?

– Войти.

– Подожди, я выровняю давление.

Ноги почувствовали лёгкую вибрацию. Искусственный интеллект не стравливал воздух наружу, а откачивал его в какие-то внутренние ёмкости. Через некоторое время вибрация прекратилась. Затвор сдвинулся внутрь и мягко скользнул в сторону, открывая квадратный проём два на два метра. Семён шагнул вперёд, и его мягко потянуло вниз. Это была слабая гравитация, действия которой он совершенно не ощущал, стоя на крыше тарелки. Семён опускался, а пылинки, волшебным образом облетавшие с его скафандра, поднимались и исчезали за пределами медленно закрывающегося проёма.

Встав на ноги, он осмотрелся и выключил налобный фонарь. Мягкого приглушенного света, распространявшегося непонятно откуда, вполне хватало. Вдоль стен было размещено разнообразное массивное оборудование непонятного назначения. Средняя часть просторного круглого зала пустовала. Ничего даже отдалённо похожего на пульт управления Степан не увидел. Пора было знакомиться.

– Кто ты? – задал он мысленный вопрос, повторив все настройки сознания, при которых он сам его услышал.

– Ограниченно разумный второго ранга номер четыреста двадцать один. Осуществляю руководство ста шестьюдесятью ограниченно разумными третьего ранга и управление носителем второго ранга. Связь с ограниченно разумным первого ранга номер три утеряна сто сорок семь оборотов планеты назад.

– Теперь будешь подчиняться мне. Что у тебя с энергией?

– Энергозапас полный, системы находятся в «спящем режиме» и энергопотери полностью компенсируются движением вблизи от планеты. Готовность к выполнению основной задачи полная.

– Основную задачу я отменяю – обстановка изменилась. При обращении ко мне используй формулировку «Разумный Дуб». Визуализируй базовые программные алгоритмы.

На голографическом экране, вспыхнувшем в паре метров от Семёна, побежали строчки символов. Некоторое время Семён вглядывался в них, практически ничего не понимая, после чего потребовал:

– Преобразуй в двоичный код!

Теперь дело пошло быстрее. Примерно полчаса он просматривал кодировку, мысленным усилием замедляя или ускоряя прокрутку, потом потребовал полный доступ, заявив:

– Надо кое-что поправить и оптимизировать. Тут тебе какой-то ламер целую кучу багов насовал.

Ограниченно разумный ничего не понял про ламера и баги, но распоряжение выполнил в точности.

Ещё через полчаса Семён решил прерваться, потому что голова уже пухла от информации. Теперь надо было переходить к практике.

– Ворота можешь открыть? – спросил он у четыреста двадцать первого.

– К ним не подведена энергия.

– А дистанционно, с помощью своего запаса?

– Это потребует расхода четверти от полного энергозапаса.

– Не жмоться, полетаем – наберёшь опять до полного. Открывай! И сделай мне экран. Я хочу всё это видеть.

Створки ворот на кольцевом голографическом экране, мгновенно возникшем по периметру зала, медленно поползли в стороны.

– Олег Германович, – связался Семён с Артемьевым, возглавлявшим вахтовый отряд на корабле-матке. – Дуб на связи. Я тут полетаю немного, вы предупредите Землю, чтобы не волновались.

– В смысле полетаешь? На чём?

– На тарелке, естественно!

– Ты уже разобрался с ней?! Молодец!