Наверное, права была Уилли.

Наверное, ее слова «хочешь его – возьми» теперь станут для Касси мантрой.

И наверное, теперь она насладится искусством любви Бобби Серра сполна.

Ведь жизнь коротка, кроткие не наследуют землю, и сомневающиеся действительно оказываются в проигрыше.

Но главное то, что прошлая ночь сделала ее самой настоящей сексуальной наркоманкой.

К счастью, она знает, где достать дозу.

В машине оба старались вести себя пристойно – держались друг от друга на расстоянии, а разговор вели исключительно о похищенной картине.

Касси поставила себе за поведение «отлично». На его ширинку глянула от силы пару раз.

Бобби смотрел главным образом вперед или в окно. О самоконтроле он почти не вспоминал.

Когда они доехали до музея, не осрамившись перед Джо, то быстро, пока не передумали, разбежались каждый по своим делам.

Стоило Касси устроиться у себя за столом, как к ней в кабинет с самодовольным видом вошел Артур.

– Ты сегодня выглядишь ну просто как бой-девка, – заметил он с порога.

– Только не это. Я бы застрелилась, если бы так было на самом деле, Артур. Тебе что-нибудь нужно? – Она и сама была весьма довольна собой: прибавка к зарплате почти в кармане, а ее интересы защищает ее собственный, персональный лоббист.

Артур прищурился, как всегда, когда подчиненный явно не был расположен подхалимничать:

– Что-то ты припозднилась сегодня.

– Нам с мистером Серром утром нужно было сделать несколько деловых звонков за границу, – соврала Касси.

– Назначив тебе гонорар консультанта, Кассандра, я сделал тебе одолжение. И вправе ожидать за него хотя бы толику благодарности, – обиженно заметил он, раздувая ноздри. – А также соблюдения нашего рабочего распорядка.

– Я, разумеется, благодарна. – Вопреки своей вновь обретенной женской силе Касси попыталась отмерить необходимую дозу раболепия, удовлетворившись полуулыбкой и нейтральным пояснением: – Над этим заданием я вчера работала допоздна.

Упоминание прошлого вечера было ошибкой. Касси поняла это сразу, как только слова слетели с ее уст.

На лицо Артура вернулось самодовольное выражение, он прошел в ее кабинет и сел в «барселонское» кресло перед ее столом.

– Расскажи-ка мне о вчерашнем вечере.

Застонав про себя от досады, Касси, пока ломала голову, подыскивая подходящий ответ, незаметно сунула листок бумаги, на котором раз десять написала имя Бобби Серра с вплетенными в него сердечками (ее рукой, право, водили импульсивные, проснувшиеся после долгой спячки гормоны), под папку с именами контактных лиц. Что сказал ему Бобби? И вообще, был ли у них сегодня утром с Артуром разговор? Господи! Она чувствовала себя девчонкой-подростком, которая доказывает родителям, что не было у нее никакого секса, тогда как историю-прикрытие сочинить даже не удосужилась.

– Мы сначала ездили на ужин к моей сестре, а потом изучали список временных сотрудников.

– Мы? Потом?

Имей Артур усы, то мог бы один из них сейчас подкрутить, и тогда со своим хитрым взглядом выглядел бы весьма колоритно – совсем как какой-нибудь комедийный персонаж.

– Мы с мистером Серром. Потом – в доме моей сестры, в маленькой такой каморке… куда детям входить не разрешается. – История начала увлекать Касси.

– И?

Артур всем своим видом напоминал предвкушающего вуайериста.

– Я предоставила ему информацию по каждому сотруднику из списка временного персонала, который мог хоть приблизительно сойти за подозреваемого. У мистера Серра исключительно деловая хватка. Он говорил, что надеется в сжатые сроки найти картину и вернуться туда, откуда приехал… Куда-то вроде в Европу, – прибавила Касси, как ей показалось, отлично сымитировав небрежный тон.

– В Будапешт, – подсказал Артур. – Да, – с разочарованным видом произнес он. – Бобби говорил мне то же самое.

Вот родственные души! Теперь до Касси окончательно дошел смысл этого понятия. Ведь ничем иным нельзя было объяснить то, что они, не сговариваясь, сочинили одну и ту же сказку. Не говоря уже об их невероятном, поистине выдающемся взаимопонимании в постели, которая, впрочем, не всегда была постелью. Однако вспоминать об этом сейчас, перед извращенцем Артуром, который, словно караулящий жертву хищник, глядя на нее, так и ждет, когда она наконец допустит промах, Касси не хотелось.

– У меня длинный список звонков, которые нужно сделать, – сказала Касси, надеясь, что он поймет намек, и тут же совершила оплошность – приподняла папку, забыв, что под ней скрывалось.

– Что это? – Артур резко выхватил из-под папки листок, исписанный, несомненно, по глупости. – Батюшки мои, – пробормотал он, внимательно изучая каракули влюбленной. По его лицу расползлась гаденькая ухмылка. – Это что ж у нас такое?

– Он очень похож на кинозвезду. – Касси пожала плечами. – А это так, просто глупость. Он даже имени моего не помнит. Называет меня Миранда. – «Господи, прошу тебя, сделай так, чтобы он поверил!»

– Я бы мог замолвить за тебя словечко, – заметил Артур с улыбкой рептилии.

– Лучше не надо. Не хочу снова быть отвергнутой.

– Женщины воспринимают разрыв гораздо болезненнее, чем мужчины, – сказал Артур, демонстрируя свой неподражаемый мужской эгоизм. – Все скучаешь по Джею?

Касси с радостью оспорила бы эту банальность, доведись ей услышать ее в другой раз, но сейчас, решила она, как раз тот момент, когда молчание – золото. Что касается его вопроса о Джее, то если, конечно, «скучать» не означает «желание нанести телесные увечья», – она и на него не смогла бы ответить, не солгав без зазрения совести.

– Как тебе сказать, – ответила она, выбрав наконец универсальный, общий ответ. Попытаться, что ли, пустить слезу в надежде отвлечь его?

Пока Касси пыталась выжать из глаз хоть чуточку влаги, тишину нарушил звук приближавшихся шагов, и мгновение спустя на пороге ее кабинета появился человек, которого она меньше всего хотела бы сейчас видеть. Звезда, да и только, – высокий, темноволосый красавец, о котором минуту назад шел разговор.

– А! Заходи, заходи! – пророкотал Артур, словно был зазывалой карнавального шоу.

Жадное ожидание на просиявшем лице Артура выглядело ужасно. Интересно, не из тех ли он любителей телевизионных реалити-шоу, которые с жадностью следят за тем, кто там ел тараканов или кого должны исключить из проекта за то, что тот стал объектом всеобщей ненависти? Не является ли серия его браков свидетельством постоянной потребности в каком-то извращенном стимулировании? И не живет ли под его сшитыми на заказ костюмами душа маленькой, сухонькой старушки, которая буквально расцветает от сплетен и чужих несчастий?