Но когда он вышел – в футболке и трусах, – девушка не спала. Под взглядом широко расставленных темно-серых глаз он молча прошел к своей кровати, нырнул под одеяло, хотел пожелать спокойной ночи и отвернуться, однако Надя не дала.

– Что-то сон после ванны отлетел. И время – начало одиннадцатого. У тебя планшет есть?

– Я не люблю планшеты.

– Почему? – поразилась она.

– Зачем планшет, если под рукой всегда лэптоп? Сенсорная клавиатура неудобна в использовании, а иконки с минимумом подписей придумали для малограмотных.

– Ты прямо как моя мама. Она говорит, что лет двадцать назад компьютером пользовались только самые продвинутые. То есть образованные. А потом придумали интернет, социальные сети для дебилов, и поймали в них целый мир.

– Ну да, паутиной практически весь шарик охвачен.

– Мама видела по телевизору и мне рассказывала: где-то в Африке почти дикие негры, живущие рыбалкой и собирательством – и те с айфонами!

– Так уж и с айфонами…

– Ну, с подделками под айфоны. И, говорят, у них специальный дешевый выход в интернет. Не понимаю, зачем это делается – что с нищих взять?

– Курочка по зернышку…

– Что?

– С миру по нитке – Гуглу рубашка! – рассмеялся он. – Ты постоянно говоришь о своей маме. Очень ее любишь?

– Конечно. Я знаю, не у всех так, но у меня мама лучшая подружка. Она, знаешь, какая классная! Жаль телефона нет, я бы тебе ее показала.

– Хочешь ей позвонить? В Москве сейчас, кажется, день?

– Можешь надо мной смеяться, но я не помню номер ее телефона. Я никогда номера не запоминаю.

– Ну да, зачем утруждать собственную голову, если под рукой устройство с памятью на несколько гигабайт. Что, и свой домашний номер не помнишь?

– Домашний, конечно, помню. Но мама не в Москве сейчас. Отдыхает в Черногории, вернется через десять дней. И по скайпу не свяжешься, – вздохнула Надя. – Она из принципа не хочет заводить ни смартфон, ни планшет. Совсем от жизни отстала!

– А с отцом ты дружишь?

– Не знаю… Он много работает, у него свои дела, а у нас с мамой свои. И еще, он ведь старый, мне с ним общий язык найти совсем трудно.

– Что значит – старый? Сколько ему?

– Он старше мамы на семнадцать лет, – Надя умолкла на секунду, вычисляя, – значит, пятьдесят шесть.

Распрекрасная Надина мать вышла замуж по расчету, сообразил Дэн, прикинув, что это произошло примерно в середине девяностых, когда уже появились богатые люди. В те годы подобные неравные браки были редкостью.

Но девушка объяснила иначе:

– Отец работал вместе с дедушкой, и, когда его не стало, очень поддерживал маму. А после они поженились.

– Бывает, – кивнул Дэн.

– А ты был женат?

– Нет, как-то не сложилось. Совсем недавно у меня была девушка, мы жили вместе почти три года.

– А отчего расстались? Она ушла к другому?

– Нет, не ушла. Просто расстались.

– Разве это можно – просто расстаться? Ты ее любил?

Дэн помолчал.

– Любовь – понятие очень емкое. Оно может вмещать в себя привязанность, дружбу… – он запнулся, чуть не сказав «половое влечение», но вместо этого завершил: – и страсть. А еще бывает такая… нужность, что жить без человека, которого любишь, просто невозможно. Вот этого ни у меня, ни у Роуз не было.

– А к кому-то другому – было?

– Было. Давно. Очень давно.

– Еще в России?

Он не ответил.

Покинув аудиторию после третьей пары, Денис с Сашкой принялись обсуждать, куда пойти. Сашка предлагал завалиться в пивбар, но Денис, не любитель шумных заведений, где дым в буквальном смысле стоял столбом, предпочитал закупить пива и отправиться к нему домой слушать новые записи.

– А может лучше к девчонкам в общежитие, с тем же пивом? Ритка приглашала, – подмигнул Сашка.

– Надеется, я с ее подругой помирюсь? Нет, с Ленкой у меня все.

– Уж слишком ты строг, Дэн. Ну, целовалась она с Кожиновым… Так ведь поддатая была!

– А в следующий раз она поддатая с ним в койке окажется. Ты бы Ритке такое простил?

– Ну… – протянул друг.

– Вот именно!

Сзади окликнули:

– Денис!

Он обернулся. Огибая стайки студентов, по коридору к ним спешила девушка с распущенными русыми волосами. Остановившись перед Денисом, она широко улыбнулась:

– Что, не узнаешь?.. Мы в одной музыкальной школе учились когда-то.

– Ира? – поразился он. – Тебя не узнать…

– Наверное. Шестиклассница или второкурсница – разница есть?

За шесть лет Ира волшебным образом преобразилась. Исчезла детская пухлость щек, черты лица утончились, приобрели завершенность. Перед Денисом стояла очень симпатичная девушка. Потрясенный, он не сводил с нее глаз и молчал.

– А ты на четвертом? – поинтересовалась она.

– Угу, – Денис опомнился и представил друга: – Это Саша. А это Ира, она живет на Кировском, недалеко от меня. Или ты уже не там живешь?

– Там. Удивительно, за столько лет ни разу не встретились…

– Бывает, – прокомментировал Сашка.

Они стояли посреди коридора, не отрывая глаз друг от друга, и молчали. Спешащие покинуть альма матер студенты обтекали их с двух сторон.

Сашка подождал некоторое время и сообщил полувопросительно:

– Ну, я пошел?

– Угу, – не глядя, кивнул Денис.

– До свидания, – попрощалась Ира, продолжая смотреть только на Дениса.

Они покинули институт вместе. Вместе пешком шли через весь город, и говорили, говорили… Денис вспомнил, как легко им было разговаривать, когда были еще детьми.

– Хорошо, что институт далеко, раньше путь был короткий, и мне всегда было жаль, что ты уже дошла до дома.

– Мне тоже, – призналась она.

Перейдя Троицкий мост и миновав Александровский сад, они зашагали по Каменноостровскому проспекту, и тут он осмелился предложить:

– Может, ко мне зайдем?

К его радости, Ира не отказалась, и, миновав ее дом, они завернули на Большую Монетную. Отпирая дверь квартиры, Денис лихорадочно соображал, в порядке ли его комната. На всякий случай предупредил:

– У меня бардак, ты пока раздевайся, вот тапочки.

Метнувшись к себе, он мигом свернул постель и сунул в диван, пихнул валявшиеся на стуле вещи в шкаф и выглянул в коридор.