Через двустворчатую остекленную дверь мы вышли наружу, где до самого горизонта раскинулись зеленые рощицы и искусно подстриженные лужайки.

– В прошлом эта вилла и поместье принадлежали бизнесмену Джеймсу Дирингу, из Deering-McCormick-International Harvester, – наконец-то заговорил Уэс.

Для меня это ровно ничего не значило, но я слушала и кивала. Он явно увлекся историей поместья, а я, если говорить откровенно, чувствовала себя так, словно очутилась в книге «Таинственный сад» – и это было просто невероятно.

Уэс стоял на верхней площадке лестницы, ведущей вниз, в один из многочисленных садов.

– В комплекс парков Вискайи входят сады итальянского ренессанса, парк с местной растительностью и оригинальные исторические постройки, окружавшие особняк. Великолепно, да? – спросил Уэс, пока мы шли с ним, держась за руки.

Парки действительно были чудесными и явно влетали округу в копеечку. Все было аккуратно подстрижено и выглядело безупречно. Вычурные газоны и купы деревьев напоминали мне лабиринты и кружева в деревенском стиле. Уэс указал на один участок.

– Местный ландшафтный дизайн и архитектура возникли под влиянием итальянского ренессанса Тосканы и округа Венето и разработаны в стиле средиземноморского возрождения с элементами барокко. Главным дизайнером и художником был Поль Шальфен.

Я вдохнула полной грудью, наслаждаясь множеством цветочных ароматов и запахом свежескошенной травы.

– Это и вправду прекрасно.

По-прежнему держась за руки, мы бродили по парку, пока не наткнулись на необычный водопад. Между двумя лестницами располагались один под другим гигантские кувшины. Вода текла по этому ложу из камня и цемента. Мох и минеральные отложения окрасили ступени каскада в зеленый и ярко-оранжевый цвета.

Уэс поставил меня рядом с живописным фонтаном, а сам отступил на пару шагов и поднял телефон. Я улыбнулась, и он сделал снимок.

– Хочу запомнить это, милая, – промурлыкал он, обнимая меня и целуя в шею чуть ниже уха.

Щупальца возбуждения вновь защекотали нервы, возвращая уже привычное радостное головокружение. Я продемонстрировала Уэсу свою самую широкую и искреннюю улыбку во все тридцать три зуба, и, прежде, чем я успела ему помешать, он щелкнул селфи наших улыбающихся физиономий.

– Я хочу копию фото! – заявила я.

Уэс притянул меня к себе, и мы продолжили прогулку бок о бок, только на сей раз соприкасаясь телами от плеч и до бедер. Ни о чем лучшем я и мечтать не могла. Наконец мы наткнулись на какое-то прямоугольное сооружение.

– Ты это видишь? – Уэс с энтузиазмом ткнул пальцем в постройку.

– Э, да, оно довольно большое, малыш, – фыркнула я, но он проигнорировал мою шпильку.

– Это снимали в «Железном человеке-3». Щелкни меня на его фоне.

Рассмеявшись, я взяла его смартфон. Он напряг бицепсы в истинно супергеройском стиле, и я сделала снимок.

– Ты такой смешной! – улыбнулась я, и он снова меня обнял.

– И ты это обожаешь.

Его зеленые глаза так и светились, а лицо разгладилось, став радостным и спокойным. Такое лицо мне хотелось видеть перед собой всегда.

– Я обожаю тебя, – парировала я.

Он резко вдохнул.

– Ты не представляешь, что эти слова делают со мной. Боже, Миа, я не могу тебе описать. Просто чертовски счастлив это слышать. Кажется, будто я всю жизнь ждал, когда их услышу.

Я шутливо шлепнула его по груди.

– Ты знаком со мной всего семь месяцев.

Я вывернулась у него из рук и двинулась вперед решительной походкой, демонстративно покачивая бедрами и всячески стараясь разрядить напряжение.

– Идем, нам еще надо прогуляться по миллиону километров лужаек.

Я пошла быстрее, но он тут же меня догнал.

– Ты невероятна.

Я пихнула его бедром в бок так, что он сбился с шага.

– А ты вот поверь! Это все настоящее.

Уэс снова потянулся ко мне и подтащил к себе.

– И все мое.

Потом он поцеловал меня. Не нежно. Не грубо. Нет, это был долгий, головокружительный поцелуй, настоящая прелюдия, заставившая меня застонать ему в губы, вцепиться в волосы и подтянуть его еще ближе. Мне хотелось большего и плевать было, где мы находимся и как получить то, чего я хочу, – лишь бы он дал мне это. Сейчас же.

– Хочу тебя… – шепнула я в промежутке между посасыванием и облизыванием его сочных губ.

Он ухмыльнулся, и я губами почувствовала эту улыбку. Его рука зарылась мне в волосы.

– Я знаю, – шепнул он в ответ, после чего оторвал меня от себя и снова взял за руку. – Идем. Как ты и говорила, нам еще надо пройти миллион километров лужаек, а я между тем хочу как можно скорее вернуться к тебе и хорошенько тебя оттрахать.

Я двинулась за ним, слегка сбитая с толку и раздраженная тем, что игра подошла к концу, но в то же время полная предвкушений той игры, которую мы затеем, как только вернемся домой.

– А где выход?

Он откинул голову и расхохотался – глубокий горловой звук, который я бесконечно обожала. У Уэса был хороший смех. С другой стороны, в нем все было хорошим.

– Уже скоро, крошка. Предвкушение, милая, все только обостряет. У нас целая ночь впереди.

Недовольно поджав губы, я саркастически заявила:

– Но кое-кому из нас завтра надо работать, и эта кое-кто предпочитает, чтобы ее мужчина утомил ее не прогулкой по бесконечным тропинкам и садам, а лучше хорошенько прополол ее собственный сад.

Я повела бровями с самым многообещающим видом.

– Грешница!

– Так и есть. Нет мира грешникам. Так что идем. Измотай меня хорошенько, – ухмыльнулась я.

Уэс подхватил меня на руки и крутанул в воздухе. Это было здорово. Беззаботно. Это были мы с Уэсом.

* * *

В ту же секунду, когда двери лифта закрылись, Уэс набросился на меня. Его руки зашарили по моему телу, язык заплясал во рту. Присваивая, поглощая, пожирая. Поручень, идущий вдоль стенки кабины, впился мне в спину. Я ойкнула и передернулась. Уэс зашарил за моей спиной, пока не наткнулся на злополучный поручень – после чего, подсунув ладони под мою задницу, легко меня приподнял. Я обрадовалась по двум причинам. Во-первых, поручень больше не пытался просверлить дыру в моей спине, и, во-вторых, член Уэса оказался именно там, где мне хотелось, а именно, крепко прижался к моей любовной кнопочке. Это было безумно, непристойно – именно то, чего мне не хватало.

Дверь лифта открылась, что, по замыслу, должно было прервать нашу слишком откровенную публичную демонстрацию чувств, но мы уже слишком далеко зашли. Я ничего не замечала до тех пор, пока чей-то смех и тот факт, что кабина не движется, не пробились сквозь туман вожделения по имени Уэс. Последний тоже оторвался от моих губ и уставился на двоих новоприбывших: Антона, придерживающего дверь лифта, и Хизер, прижимавшую руку ко рту в отчаянной попытке сдержать заливистый хохот.