– Lucita…

В голосе Антона слышался легкий смешок. Затем он обернулся к Уэсу.

– Видимо, ты и есть мужчина всей ее жизни.

Голос его стал сладок, как мед, и настолько же мягок. Глаза Антона заискрились от смеха, а губы чуть выпятились в капризной гримасе.

– Рад, что ты наконец-то явился. По крайней мере, ты можешь касаться ее.

Он без всякого смущения оглядел представшую перед ним картину. Можно было подумать, что он видит такое каждый день. Впрочем, зная Антона и его слабость к женщинам – великому множеству женщин, в его постели и не только, я понимала, почему это зрелище ничуть его не шокировало.

Хизер истерически замахала рукой из-за спины Антона. Из горла Уэса донесся низкий рокочущий звук – наполовину рык, наполовину раздраженное фырканье. Я хмыкнула и убрала ноги с его талии. Он опустил меня на пол, но далеко уйти не дал – возможно, потому, что у него был внушительный стояк. Под словом «внушительный» я имею в виду здоровенный, твердый как дерево член, готовый к действию. Я недовольно выпятила губы, потому что в данную секунду мне не хватало его ровно так же, как, подозреваю, Уэсу не хватало меня.

Мы вышли из лифта на нашем этаже. Уэс, недобро прищурившись, протянул руку Антону. Тот пожал ее.

– Миа не говорила, что ты приедешь, но я представляю, как тебе хотелось повидаться со своей девушкой после того, как этот cabron напал на нее в прошлом месяце. Уважуха, чувак. Эпическая уважуха, – сказал Антон, хлопнув Уэса по плечу.

– Прошу прощения? Какой парень напал на Миа?

Антон ошарашенно уставился на Уэса. Дерьмо уже летело прямиком на вентилятор. Я попыталась жестами заставить его заткнуться, запустить сигнальные ракеты, остановить самолет на взлете, но все впустую. Он вцепился Уэсу в плечо.

– О, не волнуйся. Я никому не выдам ее секрет. Но что касается этой неприкасаемости, черт, приятель, она красотка, и мужчинам хочется трогать ее, хотя бы по-дружески. Ну, ты понимаешь. Ты-то… – тут он ухмыльнулся и подмигнул, кивнув в сторону лифта, – уж точно понимаешь. Этот bastardo, который полез к ней без приглашения, уложил ее на больничную койку. Ты, наверное, был абсолютно loco, да?

Уэс застыл на полпути к моему временному обиталищу. Его глаза превратились в узкие щелочки, сжатые кулаки побелели. Он бросил на меня странно невыразительный взгляд.

– На тебя напали? Мужчина отправил тебя в больницу? Долбаный клиент?

Его спокойный голос прозвучал страшно, даже жутко из-за кипевшей под спудом бешеной ярости.

– Миа? Ответь мне.

Я стояла неподвижно, чувствуя, как на глазах выступают слезы.

– Все было не настолько плохо, – шепнула я.

– Этот парень тоже пытался лапать тебя без спросу? – Уэс ткнул большим пальцем через плечо в Антона, явно неправильно истолковав его слова.

Широко распахнув глаза, я открыла было рот, чтобы возразить, но, видимо, на моем лице промелькнуло что-то такое, отчего Уэс крутанулся на месте и, схватив Антона за горло, прижал к стене.

– Ты лапал ее, урод? – проревел он, вновь шваркнув Антона об стену.

Тот быстро пришел в себя и схватил Уэса за руки. Я испугалась, что сейчас он полезет в драку. Но Антон не стал этого делать. Певец спокойно стоял, позволяя Уэсу прижимать его к стене. Руки Уэса тряслись от напряжения.

– Я задал тебе вопрос, – прокричал он.

– Нет.

Единственное слово, взгляд прямо в глаза Уэсу – Антон как будто говорил: «Ну что, хочешь проверить меня на вшивость?».

Я положила руки на спину Уэса, не зная, что делать. Мне не хотелось ухудшить ситуацию. По щекам уже катились слезы.

– Уэс, малыш, Антон пытался помочь мне справиться с тем, что произошло. Пожалуйста, отпусти его. Нам надо поговорить. Мне с тобой. Он мне ничего не сделал.

– Что это за фигня насчет того, что ты не можешь ее трогать? С какой стати ты вообще это сказал? – проревел Уэс прямо в лицо Антону.

Антон снова проявил терпеливость святого. Это было странно, учитывая, что он профессионально боксировал и качался как ненормальный. Вполне вероятно, что он мог справиться с Уэсом или, по крайней мере, разнести в щепки коридор, пытаясь это сделать.

– Когда она приехала сюда, ее даже обнять было невозможно. Все было очень плохо, чувак.

Я рухнула на колени.

Нет. Нет. Нет. Нет.

Уэс не должен был знать. Я не хотела, чтобы все рухнуло. Это было слишком ново, слишком важно. А теперь он увидит, что я порченый товар. Недостаточно хороша для него. Мы провели вместе слишком мало времени. Хизер кричала что-то, но я не могла разобрать слова сквозь рев крови в ушах. Я почувствовала, как меня подхватывают и сжимают единственные руки, в кольце которых я отныне хотела бы оставаться. Руки Уэса.

– Милая, прости меня. Крошка, все в порядке, все в порядке.

Я дрожала, прижимаясь к его груди. Каким-то образом Уэс донес меня до квартиры и сейчас сидел на диване, а я свернулась у него на коленях. Он долго держал меня в объятиях, пока я тихо плакала. Он утешал меня, гладил по голове, шептал милые глупости. Наконец, когда я почувствовала, что умираю от жажды, он заставил меня выпить пару глотков воды из стакана, возникшего из ниоткуда.

– Мы вас оставим. Amigo, прошу прощения. Я не знал. Puneta! Lo siento.

– Если вам что-то понадобится, я оставила на прилавке наши визитки. Я загляну к вам позже. Позаботься о нашей девочке, – добавила Хизер.

«Нашей девочке». Они считали меня своей девочкой, но я хотела быть только девочкой Уэса. Всхлипывая ему в шею, я наслаждалась запахом океана. Мне хотелось, чтобы мы были в Малибу, в особняке Уэса, а не в чужой, хотя и уютной квартире в Майами.

– Эй, ты в порядке?

Он заставил меня приподнять голову и вытер оставшиеся на щеках слезы. Я кивнула.

– Есть хочешь?

Я покачала головой.

– Пить?

Аналогичный ответ.

– А чего ты хочешь?

– Я хочу, чтобы ты любил меня.

– Миа, я полюбил тебя с той секунды, когда ты сняла шлем на пляже. Черт, может, это произошло и раньше, когда мама показала мне твои снимки на сайте. Еще тогда я понял, что должен тобой обладать. И речь не только о постели, – он стиснул меня еще сильнее. – Хотя и в ней ты прекрасна.

Тут Уэс лукаво ухмыльнулся.

– С тобой, Миа, речь все время шла о большем. Все, что в тебе есть, находит отклик во мне. Твое тело заставляет меня изнывать от страсти. От твоей любви к жизни и ко всему новому мне хочется бросить весь мир к твоим ногам, просто чтобы посмотреть на твою улыбку. Я буду любить тебя сегодня, завтра и каждый божий день.

– Докажи это.