Шрифт:
Интервал:
Закладка:
При этом коротышка очень внимательно посмотрел на Ерикана, точно учитель являлся старой картой на непонятном языке, по которой необходимо было найти нужный маршрут. Но через несколько ударов сердца Тергун вернулся к беседе.
– Аллариз работал на нас осведомителем. Разок даже помог провернуть один заказ, но подлинным членом братства не являлся. Но ветеран был очень полезен нам. Исключительно из способности, которую смог изучить благодаря этой вещице.
Тергун указал своей коротенькой ручкой на свернутый манускрипт. Он явно знал, как необходимо строить разговор. Потому что сейчас любопытство внутри Юти разгорелось сильнее, чем жаровни в храме Аншары на день Отдаяния. Девочке представлялось, что в свернутой рукописи хранилось не иначе, чем истинная тайна дара.
– Что там? – едва сдерживая волнение, спросила она.
– Техника способности преобразования предметов, – почему-то грустно произнес Тергун. Напоминал он сейчас изобретателя катапульты, который осознал, сколько бед и смертей принесет его творение. – Мы всегда считали, что это исключительно для того, чтобы превратить палку под рукой в дубину или нечто в таком роде. Но Аллариз пошел дальше и начал проводить определенные преобразования над… собой.
– Я не понимаю, – честно призналась Юти.
– Если бы тебя спросили, как сиел может менять образы, становясь то юной девушкой, то преклонным старцем, что бы ты ответила?
– Благодаря иллюзиям, – пожала плечами девочка. На сей раз она обернулась за поддержкой к Ерикану, вспомнив, как именно они покинули Райдар.
– Да, и так сказало бы большинство из тех, кто хоть что-то понимает в даре, – грустно признался коротышка. – Но Аллариз нашел другой путь. Он стал преобразовывать себя. Начиналось все с лиц. Аллариз думал, что умения менять внешний облик будет достаточно. Тогда и появились первые жертвы Ветерана-перевертыша. Но чем дальше все заходило, тем больше затуманивался разум Аллариза. И закончилось все выпотрошенными трупами, в которых вряд ли кто-нибудь мог узнать людей. К тому моменту он уже владел четырьмя кольцами сиел и узнал действительно многое о своем направлении. И тогда в дело вмешались мы.
Было видно, что Тергуну не доставляет особого удовольствия вспоминать дела давно минувших дней. Будто в тех событиях была и его вина. Или… тут Юти нахмурилась, может, дело в том, что коротышка считал Аллариза своим человеком и тяготился от того, что предал его?
– На Ветерана-перевертыша пришло четыре заказа от разных, но вместе с тем очень влиятельных людей. Город был в панике, и мы поняли, что дальше так продолжаться не может. Мои соратники подпоили Аллариза, но… проявили малодушие. И не убили его.
Одаренная облегченно выдохнула, поняв истинную причину неловкости и зажатости Тергуна в его повествовании. Коротышка корил себя не за то, что ему пришлось предать сумасшедшего убийцу. Он не довел дело до конца, и теперь данное обстоятельство тяготило его.
– Мы подсыпали ему в вино сонный порошок, уж поверь, провернуть незаметное такое может только Обугленная Перчатка. Манускрипт изъяли и тело Перевертыша утащили в подземелья арены.
– Аллариз где-то здесь? – встрепенулась Юти, словно сейчас умалишенный убийца мог внезапно наброситься на нее.
– Там, – махнул рукой Тергун, – у самого выхода в старую канализацию. Эта часть подземелья отделена от нас зачарованными решетками, поэтому сюда ему не пробраться. Из-за таких же решеток Алларизу не выбраться и наружу, в общие канализационные стоки, а уже после из города. К слову, это единственный способ вообще покинуть Конструкт незамеченным. Этой схемы канализации нет даже на планах главного архитектора. Мы постарались.
Юти еще отметила про себя, что Тергун необычайно любит бахвалиться. Он ни разу не упустил возможность выпятить себя или Обугленную Перчатку, когда подобное можно было сделать.
– Получается, в любом случае, чтобы выбраться наружу, нам надо убить Аллариза, – заключила Юти.
– Именно так, – радостно потер ладони Тергун, будто учитель, которому наконец удалось объяснить сложный урок глупому воспитаннику. – Потому тебе и рассказали все об Обугленной Перчатке. Сейчас ты дашь слово воина, мы заключим сделку и все будет в порядке. Ты убьешь Аллариза, а мы отпустим тебя. Есть только одно «но»…
Коротышка сделал паузу и взгляд его стал еще масляннее, чем та самая лампа, стоящая рядом. Одаренная поняла, что в этом самом «но» и кроется главная загвоздка.
– Убить его должна именно ты. Потому что с твоим учителем я рассчитываюсь этим, – Тергун вновь указал на манускрипт. – И теперь мы друг другу ничего не должны. С тобой – иное дело. Я рассказываю тебе про выход из города, а ты обещаешь никому и ничего говорить про то, что здесь услышала и убиваешь Аллариза. Все по-честному.
Юти скривилась. Девочка понимала, что у этого коротышки свое понятие о справедливости и честности. Но судя по тому, что за всю беседу Ерикан не произнес ни слова, его подобное устраивало.
– Допустим, – ответила Одаренная. – Но почему вы сами не убили этого Аллариза?
– Потому что сглупили. Мы собственными руками посадили паука в банку, чем только разозлили его. Скажу больше, первое время ему удавалось скармливать трупы, от которых нужно было избавиться. Почему-то тогда это казалось хорошей идеей. Сумасшедшему сиел стало уже все равно, чем питаться. Да и то, во что превратился Ветеран, давно нельзя назвать человеком.
Было видно, что Тергун не специально нагоняет страху, чтобы девочка испугалась. Напротив, его бы воля, он опустил все эти неприятные подробности, дабы не волновать лишний раз Одаренную. Но так уж случилось, что каждая деталь была невероятно нужна для осуществления задуманного.
– Почему вы просто не перестали кормить его?
– Перестали. Но повторюсь, девочка, существо, в которое превратился Аллариз, давно не имеет ничего общего с человеком. Каким-то образом он впал в некое состояние спячки. И проснулся лишь, когда мой разведывательный отряд набрел на него.
– И что с ними стало?
– Мертвы, – решительно заявил Тергун. – По крайней мере, никто не вернулся.
– Отлично, – саркастично протянула Юти. – То есть, мне нужно уничтожить то, что давно не является человеком, нечто невероятно смертоносное и лишенное разума. И сделать это лично.
– Да, все так, – подтвердил учитель, впервые за всю беседу подав голос. – Думаю, мы тем временем посидим и повспоминаем былые деньги за кружечкой чего-го нибудь хорошего. У тебя же есть напиток, достойный этого события?
– Ты обижаешь меня подобным вопросом, –
