– Стой! Кто идет?

– Единорог.

– Я бы попросил не умничать! – грозно рявкнул стражник. – Я и так вижу что единорог!

– Все правильно, единорог идет, а мы едем, – сроут безмятежно смотрел на стража. Тот немного помолчал и нахмурился еще больше.

– Кто вы такие?

– Мы послы от Самсунга великого, везем письмо его племяннице.

– Покажите!

– Пожалуйста, – Ирвин протянул стражу конверт.

Он взял его, вскочил на коня и поскакал через мост в замок.

– Ну что ж, – вздохнул Пилат, – вот и нет письма…

Казалось, прошла целая вечность, прежде чем стражник появился в воротах и помахал рукой, приглашая внутрь. Копыта Поинтбулла гулко загрохотали по деревянному мосту. Они въехали во двор замка. За каменной стеной оказался маленький город со своей кипящей жизнью. Полла перепоручили конюхам, а друзей проводили в главное здание. Они долго шли по плохо освещенным коридорам, пока не остановились перед высокой дубовой дверью с резным орнаментом. Стражник толкнул ее и кивнул, мол, проходите.

– Благодарим покорнейше, – Пилат просочился в образовавшуюся щель.

За ним протиснулись сроут и Ирвин. В большом зале ярко пылал каменный очаг, на стенах горели факелы, в центре стоял длинный стол со множеством деревянных кресел.

– Никого нет, – констатировал Пилат.

В зале было душновато, и Ирвин снял шляпу.

– По-моему кто-то у окна стоит, – присмотрелся Фантус, – вроде мужчина какой-то.

– Пусть стоит, нам-то что за дело. Присядем?

– Я в телеге насиделся, лучше постою, – сказал Ирвин.

– Не нравится мне здесь… – озирался сроут.

– Почему?

– Как-то мрачно, неуютно, люди все ходят кислые, квелые, тоска сплошная.

– У них же война, какой повод для веселья?

– Поэтому надо поскорее убираться отсюда, мы к этому не имеем никакого отношения, и нечего на нас нагонять депрессию.

– Сейчас подождем эту истеричку и сразу же в путь, – пообещал пес, – мне здесь тоже не нравится…

– Это ты кого назвал истеричкой? – зазвучал вдруг гневный голос.

«Мужчина» отошел от окна. Им оказалась прелестная черноволосая девушка, одетая в мужской костюм. У нее были длинные иссиня-черные волосы, блестящие в свете факелов, на загорелом лице горели синие глаза. У девушки была такая же гордая осанка, как и у Самсунга великого.

– О, Пилат, ты как всегда вляпался! – засмеялся сроут. – Здравствуйте, уважаемая, простите за хамство эту невоспитанную псину, сами понимаете, воспитание дворовое…

Фантус замолчал, видя, что девушка его совершенно не слушает, а во все глаза смотрит на Ирвина. Амиель была выше его на полголовы и, в отличие от спокойного, задумчивого юноши, она являлась воплощением движения, жизни и внутренней силы. Рассмотрев Ирвина, девушка вдруг покраснела, отчего стала еще прекраснее.

– Кхе-кхе! – недовольно откашлялся Пилат, не в силах наблюдать эту, по его мнению, отвратительную сцену.

Девушка перевела взгляд на сроута с собакой.

– Мы, собственно говоря, от вашего дяди, – Пилат обращался к девушке, а смотрел на Ирвина. В душе у него все возмущалось. – Мы заскочили на минутку передать письмо и сразу же в путь, у нас, понимаете ли, дел невпроворот.

– Да, я прочитала письмо, – девушка снова стала недоступной и очень похожей на Самсунга. – Значит, дядя нашел себе единомышленников, которые тоже верят в эти бредни о зачарованной стране?

– Нам остается только оскорбленно удалиться, – гордо заявил сроут. – Передавайте привет дяде.

– Стойте! – Амиель нахмурилась, закусив губу. – Дядя попросил вам помочь, говорите, что вам нужно?

– С вашего позволения мы бы взяли немного пресной воды, – сказал Ирвин, – и любой провизии, если это не в тягость. У вас здесь сложное положение, наверняка трудности с продовольствием.

– Трудности пока небольшие, – девушка устало махнула рукой, – но скоро будет хуже…

– А почему вы не сообщите дяде о том, что здесь твориться? – спросил сроут.

– Мой дядя самодур, не знающий, чем заняться от скуки! – резко ответила она. – Ему никогда не было никакого дела до чужих неприятностей! Он никогда ни во что не вмешивается, тем более в войны!

– А нам он показался довольно милым и душевным… не сразу, конечно.

– Он живет в своем придуманном мире, окруженный грезами и фантазиями, ему нужны только его призраки и больше ничего!

Фантус пожал плечами и решил разговора не продолжать.

– Сейчас я прикажу накрыть ужин, вы можете остаться до утра. По ночам за стенами города полно барклаев, вы наверняка попадетесь им. Кстати, вы так и не назвали ваших имен.

Друзья представились. Амиель кивнула и быстро вышла из залы.

– Отвратительная особа, – сразу же начал Пилат, – нахалка невоспитанная!

– Уж ты бы о воспитании помолчал, – хмыкнул Фантус.

– А ты видел, как она на Ирвина уставилась? Как на привидение!

– Не ерунди. Она девушка, он – юноша, все вполне естественно. Ирвин красивый молодой человек, в него вполне можно влюбиться с первого взгляда.

– Нет, ну я решительно отказываюсь тебя понимать! – возмущался пес. – Отказываюсь!

– Перестаньте, пожалуйста, – сказал юноша, – вы опять говорите обо мне так, словно меня здесь нет.

Двери отворились и в залу вошли слуги с подносами. На подносах теснились блюда с дымящимися угощениями, и мысли Пилата немедленно изменили свое течение. Друзья присели за стол, ожидая Амиель. Она явилась тогда, когда терпение Пилата было уже на исходе. На девушке красовалось длинное шелковое платье, ниспадающее темно-красными волнами, она была так красива, что Пилат на мгновение забыл о голоде. Амиель присела напротив Ирвина, избегая смотреть на юношу. Пилат первым взял себя в лапы:

– Приятного аппетита! – желчно отрезал он и принялся за еду.

Ужин проходил в молчании, не считая незначительных фраз, которыми перебрасывались сроут и Пилат.

– И вы уверены, что эта страна существует? – спросила Амиель, когда подошло время десерта.

– Нам остается только верить, – ответил Ирвин. – Мы должны найти Шандолу, иначе я никогда не смогу вернуться в Антару.

– Мне кажется, что ты и так туда не вернешься, – вмешался сроут. – Мудрый тебе все равно житья не даст.

– Я не хочу об этом говорить.

– Ладно, – Амиель устало прикрыла глаза, – сейчас вас проводят в покои для гостей.

– А можно нас всех в один?