Его взгляд стекленеет, код на экране начинает мигать…

А затем лаборатория исчезает.

На меня наваливается невероятная тяжесть, живот сжимается. Перед глазами появляются черные, серые и ослепительно-белые вспышки. Внезапно я оказываюсь на металлическом столе, над которым горят яркие лампы. Воздух теплый и пахнет жасмином. Сквозь окно рядом со мной видно выжженную пустыню, тянущуюся до гор на горизонте, которые окутаны дымкой. Стены отштукатурены и обклеены пластиковой пленкой. По этому, а еще по батарее пробирок с наножидкостью и жужжащему генкиту я понимаю, что нахожусь в импровизированной лаборатории.

Лаклан возвышается над столом и смотрит на меня.

Я моргаю и, вернувшись обратно в реальность, втягиваю воздух. Боль поднимается все выше по руке и окутывает локоть. Лицо Лаклана все еще мелькает у меня перед глазами. Наверное, это еще одно воспоминание Цзюнь Бэй.

Но когда она была в пустыне?

– Катарина, – схватив меня за плечо, зовет Мато, в его глазах я замечаю проблеск беспокойства. – Имплант только что перезагрузился. Ты в порядке?

Я киваю, но стискиваю зубы, сжимая и разжимая кулак. Боль в руке просачивается сквозь пальцы и прожигает ладонь. Кажется, от команд, которые запустил Дакс, меня вновь окунуло в штормящее море воспоминаний. Я ощущаю, как они царапают мои чувства.

– Сработало? – спрашиваю я. – Ты нашел маячок?

– Потерпи еще минутку, – отвечает Мато. – Мы почти закончили.

Боль в руке прожигает кожу, а перед глазами начинают плясать белые пятна. Я открываю рот, чтобы попросить Мато остановиться – сказать, как горит рука, – но внезапно все вновь расплывается перед глазами.

Я замираю, не двигаясь и не дыша. Кажется, стоит мне моргнуть, и я вновь погружусь в новое воспоминание, но у меня еще остаются силы держаться. Оно затягивает меня, но ему мешает что-то еще. Какая-то граница у меня в голове. Барьер между моими мыслями и воспоминаниями Цзюнь Бэй.

Словно внутри выстроена стена, которая делит меня пополам.

Я пытаюсь сделать глубокий вдох, но боль расползается до шеи и простреливает в основании черепа. А затем что-то начинает вибрировать у меня под кожей.

– Что-то не так, – с остекленевшим взглядом говорит Дакс и встает. – Мы должны оста…

Но он опоздал. Мое предплечье сотрясает дрожь, а светодиоды на панели начинают мигать, когда из руки с брызгами крови вырываются десятки черных кабелей.

Я сжимаю зубы, чтобы сдержать крик, а затем все вновь плывет перед глазами.

Новое воспоминание перекидывает меня через стену в моем сознании, и на этот раз у меня нет сил с этим бороться. Я снова в пустыне, лежу на кровати, а к руке тянется капельница с мерцающей зеленой жидкостью. Руки забинтованы, на шее лейкопластырь. У дальней стены стоит генкит возле прозрачных двойных дверей, за которыми виднеются темные грозовые облака. Небо пронзают молнии, освещая силуэты стаи бело-золотистых странствующих голубей.

Вот где Лаклан изменил мою ДНК.

Я чувствую это кожей, костями. Он сделал это не в хижине, а в какой-то другой лаборатории. Стены исписаны какими-то заметками, а на полу возвышаются стопки бумаги. Лаклан стоит у окна, сложив руки за спиной, и смотрит на голубей.

Я моргаю и оказываюсь на полу лаборатории «Проекта Заратустра», а в ушах звенит эхо от собственного крика. Надо мной возвышается Дакс, его зеленые глаза широко распахнуты от шока. Кабели, вырвавшиеся из моего предплечья, втягиваются обратно, оставляя после себя кровавые разводы.

– Принцесса, – выдыхает Дакс и хватает меня за плечи, чтобы помочь подняться. – Все закончилось.

Дыхание перехватило, горло пересохло. По руке течет кровь и капает с локтя. Не знаю, почему десятки кабелей только что вырвались из-под кожи, но они уже исчезли, а вены наполнились обезболивающим, от которого кружится голова.

– Сработало?

– Да, – говорит Мато, и на темном стекле его маски вспыхивают еле заметные знаки. – Имплант перезагрузился. Я отслеживаю сигнал. Но это непросто. Думаю, Лаклан использует имплант, чтобы отслеживать не только твое местоположение, но и состояние здоровья. Он получает данные о всех твоих жизненно важных показателях.

Я зажмуриваюсь, прижимая окровавленную руку к груди. Голова кружится от потери крови, обезболивающих и мысли, что Лаклан получает мои жизненно важные показатели. Он не просто следит за мной, а изучает меня.

Я всего лишь один из его экспериментов.

– Я отследил сигнал, – повысив голос, говорит Мато. – Мы поймали его. Он в Неваде. В Энтропии.

Я моргаю, пытаясь справиться с волной головокружения от обезболивающего. Энтропия. Город, которым управляет хакер Регина. Теперь понятно, почему я видела в воспоминании голубей и горы в пустыне за окном. Наверное, там у Лаклана лаборатория. Если в том месте он изменил мою ДНК, то, возможно, именно там сейчас и прячется.

– Есть еще кое-что, – говорит Мато. На экране появляется текст. – Я нашел это в скрытой папке на импланте. Думаю, этот файл был прикреплен к коду, добавленному к вакцине.

Я всматриваюсь в текст, хотя перед глазами все продолжает расплываться. Рука болит, давление падает. Мне нужно прилечь. А еще желательно вколоть исцеляющую сыворотку, но я не могу пошевелиться. Я даже вдохнуть не могу.

На экране яркими буквами светится сообщение от Лаклана: «Если вы читаете это, значит, я выиграл. Эта работа знаменует начало новой эры и позволит перекодировать человечество в более совершенный и сильный вид. Вы не сможете остановить это так же, как не можете остановить восход солнца. Для человечества наступила новая эра, и мир уже никогда не станет прежним».

– Черт побери, – выдыхаю я. – Ты это видишь, Дакс?

Но он не отвечает. Он вытаращился на меня, прикрыв рот рукой. Сообщение на экране сменилось отчетом – журналом отправки сигнала, который только что отследил Мато. Он показывает наше местоположение в Канаде и координаты точки в Неваде. В Энтропии. Рядом с данными Лаклана напечатан шестнадцатеричный идентификатор его панели, как и рядом с моим.

Вот только он принадлежит не мне.

По крайней мере, это не тот набор цифр, который знает Дакс. Это строка из шестнадцатеричных символов, которую Коул продиктовал мне в хижине, когда я пыталась найти для него Цзюнь Бэй. Я вычислила ее сигнал, но он оказался замаскирован – перескакивал между городами и серверами, скрывая ее местоположение. Это доказывало, что она жива, но мне не удалось определить ее координаты.

Но тогда в хижине я нашла не панель Цзюнь Бэй. А маячок, который спрятан в моем собственном черепе.

– Боже мой, – побледнев, говорит Дакс. – Ты не Катарина. Ты Цзюнь Бэй.

Мато отступает назад с нечитаемым выражением лица. Дакс молчит, словно язык проглотил, и с ужасом в глазах смотрит на меня. Он встает со стула, моргает…