– Леш, а может, он это все придумал? Для интереса. Фантазер вроде тебя.

– Нет, Дим, я ему верю. Он очень хороший человек.

Если Алешка так сказал, значит, так оно и есть.

– Еще кто-то прется, – недовольно проворчал Алешка. – Топчет вольные травы.

Снизу к нам поднимался дядька в бейсболке козырьком назад и с фотоаппаратом на шее.

– Иностранец, – сказал Алешка. – Нашу природу снимает.

Оказался никакой не иностранец, оказался журналист. Он поздоровался с нами и сел рядом, глядя на цветочное раздолье.

Алешка сразу же навязал ему разговор – чего ж молчать, раз уж рядом сидим.

– Вы бы вот это засняли, – сказал Алешка. – А то этого скоро не будет. Строительством затопчут.

– Да, безумно жаль, – вздохнул журналист. – Будем бороться.

Тут выяснилось, что он совсем не бороться приехал, а написать очерк о работе археологов. И только от них узнал, что уникальным травам Кудыкиной горы грозит полное уничтожение.

– Интересное дело, – поехидничал Алешка, – чем это вы будете бороться. Своим фотоаппаратом, что ли?

– А почему бы и нет? Фотоаппарат в честных руках – надежное оружие. Вот была, например, такая история. Один депутат все время сражался за справедливость. Все время возмущался, что многие его коллеги занимаются бизнесом и понастроили себе дворцов и в России, и за границей. А вот он, такой честный, живет с большой семьей в крохотной квартирке, в доме без лифта. Тогда мой коллега, фотокорреспондент, разыскал и за границей, и здесь, в России, его роскошные дворцы и заснял их на пленку. И опубликовал эти снимки в газете.

– И депутата посадили? – обрадовался Алешка торжеству справедливости.

Тут журналист немного замялся. Но он был честный человек.

– Посадили... Только не депутата. А моего коллегу. За клевету. Мы сейчас за него боремся.

– Фотоаппаратами деретесь, – хмыкнул Алешка. – Вот я скажу папе, и он быстренько разберется со всеми вашими депутатами.

– А кто ваш папа? – с улыбкой спросил журналист.

– Он главный полковник милиции!

– Это правда, – поддержал я Алешку. – Папа служит в Интерполе. И он запросто по своим каналам просчитает все эти дворцы на всех лазурных берегах.

– Да вы что, ребята? Это серьезно? Познакомите меня?

– А вы где живете? В гостинице?

– Ну да, в бывшем «Доме колхозника».

– Что-то мы вас там не видели.

– А я только сегодня утром приехал. Сходил на раскопки, а потом сюда.

– Ладно, – важно пообещал Алешка, – мы вас познакомим с нашим полковником. А вы за это...

– Ну вот, так я и знал! – рассмеялся журналист. – Рыночная экономика. Так что я должен сделать?

– Вы нас на раскопки сводите, ладно? А то у них там что-то плохо дела идут. Всего один гвоздь нашли. Да и то ржавый.

– Да гвоздь-то как раз уникальный. Только они до сих пор спорят, как он туда попал.

– Вы нас сводите, – пообещал Алешка. – И мы живо им объясним, как он туда попал.

В его словах была такая уверенность, что журналист протянул ему свою ладонь:

– По рукам!

Мы уже собрались уходить, как он вдруг нас спросил, зачем мы сюда забрались.

– Да Чайник ищем, – небрежно бросил Алешка.

– Чайник потеряли? – удивился журналист. – А зачем вы его сюда притащили?

– Это шутка, – сказал я. Мне жалко было морочить хорошего человека. – Мы вход в пещеры искали. Хотелось очень посмотреть.

– Чего проще, пошли покажу. Я ведь бывал здесь раньше. И об этих пещерах писал. Уникальное явление природы. Пошли.

Мы отошли от того места, где сидели, совсем недалеко. Журналист раздвинул густой куст и сказал:

– Прошу.

За кустом оказалась совершенно незаметная дыра. Края ее были обнесены стальным обручем толщиной с рельс, и к нему были часто приварены стальные прутья толщиной с руку. Из черной дыры тянуло сырым холодом.

– Да, – вздохнул с сожалением Алешка, – не пролезешь. Он посветил вглубь фонариком, но мы ничего не увидели – луч его потерялся в темноте. – Хотя, если хорошенько петардой рвануть...

– Не поможет, – тоже с разочарованием вздохнул журналист. – Там, немного глубже, ход залит цементом. Петарда с ним не справится. И даже десять петард не помогут.

Алешка с трудом обхватил один из прутьев, подергал.

– Да... Жалко. Так хотелось в Чайнике побывать.

– Да при чем здесь чайник? – опять удивился журналист. – Кто-нибудь там чайник забыл, что ли?

Пришлось ему рассказать все, что мы узнали от Максимыча.

– Да, что-то я тоже об этом слышал. Там, в глубине, периодически происходят выбросы какой-то энергии. Такое место называется геопатогенной зоной. Там могут заработать неисправные часы. Там бешено крутится стрелка компаса. Там человек может излечиться от болезни. В общем, там...

– …чудеса и леший бродит, – закончил Алешка.

– Примерно так. Ну, друзья, мне пора.

– А вы пешком шли? – спросил я. – Через мостик?

– Да, далековато, конечно.

– А мы вас на лодке отвезем.

– Вот спасибо. А то ведь мне еще в музей надо. Там, я слышал, имеется уникальный документ.

Настоящий журналист, подумал я, у него все уникальное. А Лешка вдруг спросил:

– Крылышки, что ли? Лебединые?

– Да! Откуда вы знаете?

– Мы сами по себе тоже уникальные, – скромно ответил Алешка. – Нам обедать пора. – И проворчал: – Что-то вам всем крылышки понадобились.

Мы спустились к лодке.

– Можно, я сяду на весла? – напросился журналист.

– Обязательно, – быстро согласился Алешка. – Мы не любим грести против течения.

Журналист внимательно взглянул на него. И взгляд его сказал: так я и поверил.

Мы договорились с журналистом встретиться после обеда на раскопках. Папа был дома, просматривал какие-то бумаги. И сказал, что звонила мама. У нее все в порядке, она отдыхает от нас, очень соскучилась, но надеется отдохнуть от нас еще недельки две.

– Я сказал, что тоже здорово отдыхаю от вас. Потому что почти вас не вижу. Да вы еще взяли за правило запирать меня на ключ.

– Наябедничал, значит, – обиделся Алешка. – А мы даже хотели тебе в комнату вазу поставить.

– С цветами? – удивился папа.

– Нет, пустую.

– А зачем?

– А ты догадайся.

И мы пошли в буфет обедать, а после обеда помчались на раскопки.