Плутарх

С точки зрения банальной эрудиции, каждый индивидуум, цинизм помыслов которого ассоциирует концепции парадоксальных иллюзий, просто не может не игнорировать критерии утопического субъективизма.

К чему это? А иллюзия теперь полная у союзников, что хан Петер просто великий стратегический стратег. Огромное двухтысячное войско разбил с особым цинизмом, а у самого только двое убитых и трое раненых. И при этом все трое, которые раненые – это случайные стечения обстоятельств. Одно предсказуемое, но обидное. У одного из егерей разорвало винтовку. Мужику порвало кожу на ладони и пошкрябало рожу, это бы ладно, но ещё и глаз правый выстеклило. Всё, отвоевался. Какой уж снайпер из него, без глаза? Пётр Христианович зубами поскрипел, узнав. От написания рекламации этому самому Бейкеру удержало только незнание адреса оружейника. Не писать же подобно Ваньке Жукову, на деревню в Англию бракоделу Бейкеру.

Вообще, винтовка была замечательной, при длине ствола 32 дюйма и калибре 0,625 дюйма (15,9 мм) она весила всего четыре килограмма. Существовал ещё и укороченный кавалерийский карабин, но пока он Брехту нужен не был. В этих горах кавалерия не пляшет. Лучшие войска здесь, как раз, егеря. Ещё нужно данью подвластные территории обложить, пусть качественную шерстяную и хлопчатую зелёную ткань в счёт налогов поставляют. Переодеть егерей в афганку с берцами и подтянуть общефизическую подготовку и можно будет полком целые армии громить.

Погибшие – это увлёкшиеся черкесы. Они налетели на телохранителей или гвардию Селим-хана, и вступили в лютую сечу, охрану побили, Селима в плен захватили, но двое погибли, и двое раненых. Но это всё. Больше потерь нет. Всех троих раненых эскулапы немецкие обещают выходить, да там и нет ничего страшного, сабельные раны, только егерь без глаза и кожа на лице обожжена. Рубцы будут. Страшный чувак получится. Брехт его подбодрил, мол, не бросим, как вылечишься, пойдёшь в школу физкультуру преподавать. Бегать и подтягиваться на турнике можно и с один глазом. Кутузов так вообще главнокомандующим будет. Опять ведь всё киношники изоврали. Брехт вот, недавно совсем, пил горькую с Кутузовым. Когда его Иерусалимским крестом награждали. Кутузов носит повязку не потому, что там глаза нет. Глаз на месте. Там другой дефект. Двадцать пять лет назад, когда он ещё батальоном командовал, недалеко от Алушты, попала ему пуля в висок, и выскочила через глаз, чуть его скривив. И был Кутузов на приёме князя Витгенштейна в орден Иоаннитов без чёрной нашлёпки на глазу. Опять всё драматурги с режиссёрами наврали. Не, не – приукрасили. На самом деле, зрелище довольно неприятное – в виске вмятина и правый глаз полузакрыт веком, которое перестало до конца открываться, и косит. Брехт даже хотел фельдмаршалу посоветовать повязку надеть. Передумал. Все вокруг старались не замечать этого уродства. Раны украшают настоящего мужчину. Может, Михаил Илларионович своей боевой раной гордится. При этом Брехту рассказали удивительную вещь, которую он не знал. Оказывается, уже в 1788 году при штурме Очакова Кутузов получил второе ранение в голову, тоже почти смертельное. По иронии судьбы, пуля вошла по старому маршруту. А говорят, снаряд в одну воронку дважды не падает. Представьте пулю диаметром восемнадцать миллиметров, и она в одну и ту же дырку на голове вошла и через лобные доли головного мозга пробившись, через глаз выскочила. И опять глаз уцелел. И выжил Кутузов снова, и талант полководческий приобрёл. Мозг, оказывается, чтобы думать, вообще не нужен.

У шекинцев с потерями всё ужасно. И егеря третий раз, по бегущим ворогам, зря стрельнули и черкесы с чеченцами увлеклись, порубили бохато убегающих ополченцев. Всё поле мёртвыми завалено. Пришлось вызвать из лагеря крестьян, да ещё и следующее селение выше в горах захватывать. Похоронить полторы почти тысячи человек не простое мероприятие.

У егерей изъяли лопаты на время, местным мужчинам, всем до единого, повелели прибыть с мотыгами, набралось около сотни мужчин, и они в каменистой земле два дня копали ямы и ямки и стаскивали туда голые трупы. Отмародёрили побитое войско хана Селима по полной. Огнестрельное оружие забрали черкесы, холодное поделили чеченцы, кумыки и ширванцы, одежду забрали себе крестьяне за беспокойство и заботу о павших. Пленных, тут же превращённых в рабов, поделили между всеми союзниками пропорционально числу принимающих участие в походе.

Только с конями возникла небольшая ругань. Черкесы, рубящие шекинцев, попытались каждый себе коня прихватить, типа, мы захватили, значит, наша добыча. Остальные союзники возмутились. Решили после споров всё же поделить, как и рабов, пропорционально количеству участников похода. Коней было прилично. Как ни старались егеря, но пули попадали в животных, и под залпом артиллерии Ермолова погибло несколько десятков лошадей. Убитых разделали на мясо и устроили пир. Раненых врачи осмотрели и разделили на две части, тех которых нужно добить и тех, что можно вылечить. Здоровых же получилось полторы тысячи без малого. Пётр Христианович от русской, так сказать, доли отказался, чем их кормить, но Марат Карамурзин настоял, и ему выбрали из этого огромного количества десять породистых жеребцов и кобыл. Можно и аргамаками назвать.

Больше всего работы в сражении досталось медикам. Раненых среди шекинцев было полно, и картечью были посечённые, и пулями Петерса раненые, и под сабли черкесов угодившие, были и с вывихам, и переломами, упавшие с коней. Больше двух сотен человек стали первыми пациентами медсанбата. Брехт это дело осмотрел, и велел поступить наоборот, не за тяжёлых хвататься, а за легкораненых. Провозятся доктора с операциями, а в это время раны нагноятся у лёгких, и те в результате помрут. Промывали раны, накладывали шины на переломы, потом приступили к ампутации. Десяток таких, все пострадали от картечи.

На пиры и приведение войска в порядок потратили три дня, после чего союзные силы двинулись к крепости Нуха. Там, на севере, недалеко друг от друга расположены два города: Нуха и Шека. И оба нужно взять и утвердить в них власть хана Петера. Самое интересное, что столица не Шека, хоть ханство Шекинское, а именно Нуха. И там расположен ханский дворец. Каждое селение дальше и захватывать не надо, крестьянам не важно, кто сидит в столице, лишь бы им жить не мешал, а Брехт собирался на пару лет все налоги отменить и наладить торговлю шёлком и хлопком, который в ханстве выращивали. Правда, потом ему про хлопок интересную вещь пленные объяснили. Оказывается, Шекинское ханство снабжает весь Кавказ первоклассной бумагой, сделанной из хлопка. И белее гораздо и тоньше той, что армяне делают на его фабрике