Айван пожал плечами.

– Они считали Пенни секретаршей – и не более того.

Лори заметила, что Грейс откашлялась.

– Я сожалею, – сказал Айван. – Я совсем другое имел в виду. У меня сложилось впечатление, что они относились к ней как к человеку, который работал на их мать – и все. Я думал, что нас с ней что-то связывает. Ее родители умерли, когда она была ребенком. Я старался стать для нее наставником.

Лори заметила, что взгляд Айвана переместился, и он помахал рукой кому-то у нее за спиной. Она повернулась и увидела Райана Николса, выставившего кулаки, чтобы провести шутливую серию ударов.

«О, какая радость», – подумала Лори.

– Лори как раз спрашивала меня о помощнице Джинни, Пенни, – объяснил Айван, и Лори возмутило, что эти двое в очередной раз говорят о ней в третьем лице в ее присутствии. – Мы с ней никогда не были друзьями, – продолжал Айван, – но между нами существовала связь, а потом, когда Джинни умерла, Пенни выступила против меня. Судя по выражению лица Лори, она слышала другую версию.

– Если вы не против, Лори перед вами, – сказала она, указав на себя. – И, насколько я поняла, Пенни считала, что вы невероятно спешили заключить брак с Вирджинией Уэйклинг.

Айван отрицательно тряхнул головой.

– Вовсе нет. Все как раз наоборот. Я совершенно точно знаю, что Пенни слышала, как я говорил, что готов ждать сто лет, если потребуется. Джинни рассмеялась и сказала: «И какая от меня будет польза такому старому мужчине? – А потом добавила: – К тому же к этому времени я обращусь в пыль». – Айван грустно улыбнулся воспоминаниям.

Райан смотрел на свои уличные ботинки, и на его лице появилось скептическое выражение.

– Что такое? – спросил Айван.

– Послушай, я собираюсь задать тебе этот вопрос перед камерой, – сказал Райан, – так что будет лучше, если ты попытаешься ответить на него сейчас, Айван, ты сказал, что готов подписать добрачный контракт. Ты купил кольцо. Однако она отказалась принять твое предложение. Она солгала детям о своих намерениях. Почему ты ее не бросил после отказа? Большинство мужчин повернулись бы и ушли.

Лори испытывала сомнения относительно вклада Райана в шоу, но он наконец задал трудный вопрос своему новоявленному другу. Ей было любопытно, как Айван на него ответит.

– Я не считал ее слова отказом. Джинни была вдовой. Она сильно любила своего мужа. Ей требовалось время, чтобы понять, какой будет ее новая жизнь – не только без него, но и рядом с другим мужчиной. Я стал для нее чем-то совершенно новым, причиной серьезных перемен. Когда я предложил ей кольцо, она сказала, что еще не время его принять, я же был готов подождать, не важно, сколько. Забудьте о разнице в возрасте. Мы с Джинни любили друг друга. Почему в это так трудно поверить?

Алекс Бакли вышел из терминала «Дельта» в Ла Гуардии и сел в черный автомобиль, за рулем которого его ждал Рамон.

– Все хорошо, мистер Алекс?

– В округе Колумбия прошел дождь, возле столицы шатались демонстранты, но я опоздал всего на десять минут.

– Вам удалось повидать Эндрю и детей? – спросил Рамон.

Рамон знал, что Алекс и его младший брат Эндрю, который работал корпоративным юристом в округе Колумбия, очень близки.

– Я зарезервировал номер в «Ритце», – сказал Алекс, – но провел ночь у него дома. Джонни все слегка перепутал и решил, что дядя Алекс собирается стать президентом, но я бы сказал, что они были рады меня видеть.

Сын Эндрю, Джонни, учился в первом классе и имел некоторое представление о правительственных должностях, что позволило ему спутать назначение на должность федерального судьи с избранием президента. Его сестрам-двойняшкам было всего по три года, и они воспринимали дядю Алекса как человека, который научил их песенке «Крошка-паучок ползет по водосточной трубе». До сегодняшнего дня они сводили кончики пальцев вместе и начинали петь, как только его видели.

– Возможно, у Джонни есть хрустальный шар, – сказал Рамон. – Меня не удивит, если вы когда-нибудь станете президентом.

Пока они ехали по скоростному шоссе Бруклин-Куинс и через мост Трайборо, Алекс просматривал документы, которые получил в Юридическом комитете сената для завершения слушания по утверждению. День прошел в вихре самых разных дел, о существовании которых он прежде не имел ни малейшего представления, а закончился в Овальном кабинете встречей с самим президентом и другими номинантами. Алекс жалел лишь о том, что его родители не дожили до этого момента. Президент приветствовал их шуткой: «Вы можете пожалеть о том, что вам оказали такую честь, когда поймете, сквозь какие обручи вам придется прыгать».

Оказалось, что он не шутил. Алекс быстро понял: чтобы ответить на выданные ему вопросы, ему потребуется несколько дней, они касались всего – начиная с соседей по комнате в колледже и заканчивая его мыслями по поводу самых важных в истории решений Верховного суда США.

Он дважды прочитал все вопросы и вернулся ко второй странице. Здесь требовалась сравнительно очевидная информация о его биографии, но один раздел заставил Алекса задуматься. В верхней части страницы его просили составить контактный список людей, с которыми он в данный момент живет. Затем предлагали назвать имя жены, бывших жен, детей, родителей, братьев и сестер.

Это не представляло для него никаких проблем. Он являлся вдовцом, а его родители умерли, когда он был очень молод. У него имелся только один наемный работник, Рамон, и взрослый брат с семьей.

Но третий вопрос на странице был всеобъемлющим: «Пожалуйста, сообщите биографическую информацию обо всех личностях, которые играют роль, аналогичную или сравнимую с частями (а) и (б), указанными выше, невзирая на правовую принадлежность или формальное определение семьи (в том числе интимные партнеры, временные соседи по комнате, иждивенцы [усыновленные или нет], и так далее)».

«Я бы хотел иметь возможность написать: «Жена: Лори Моран Бакли, приемный сын: Тимоти Моран». Даже от мысли об этом Алексу стало больно. Он снова спросил себя, не потерял ли он Лори, когда стал давить на нее, требуя окончательного ответа до того, как она была готова.

«Это моя вина, – подумал он. – Я сказал Лори, что буду ждать столько, сколько потребуется, а потом оттолкнул ее, заставив попробовать «свободу» от меня, о которой она не просила».

Он собрал документы, сложил их в портфель и взмолился о том, чтобы что-то изменилось до того, как ему придется ответить на все вопросы.

День выдался невероятно долгим, и Анна Уэйклинг сделала глубокий вдох, входя в свою квартиру на Парк-авеню.

Она сразу услышала голоса детей – семилетнего Робби и пятилетней Ванессы, – которые доносились из гостиной. Аромат жарящейся курицы заставил ее вспомнить, что она пропустила ленч в офисе.