– Я дам тебе денег на первое время.

– Спасибо.

Кристина вдруг почувствовала, что она не нужна отцу. Он считал, что выучил ее, а теперь она сама должна себя обеспечивать.

– Квартиру я пока продавать не буду. Живи.

– Но ведь ты не привезешь сюда эту женщину?

– У нее есть квартира. Но со временем нам нужно будет объединить их. У нее есть несовершеннолетняя дочь.

– Понятно.

Отец замолчал. Ему трудно было это сказать, но его планы были именно такими. Он вздохнул тяжело и в то же время с облегчением: рассказал дочери и о новой семье, и о своих планах.

Кристине казалось, что отец на глазах отдаляется от нее, как будто снимает с себя родительские полномочия. Это было невыносимо больно. Она пошла к себе в комнату, бросилась на кровать и, уткнувшись в подушку, зарыдала.

Утром телефон заставил встрепенуться и отца, и дочь. Звонили из больницы. Сообщили о смерти Евдокии Архиповны. Вызвав такси, они помчались в клинику. Только возле палаты, где лежала Евдокия Архиповна, остановились и осознали: их здесь уже никто не ждет. Потом все еще в каком-то душевном оцепенении зашли в ординаторскую. Доктор выразил соболезнование и рассказал, что надо сделать.

Они вышли на улицу и молча сели на скамейку. В душе была пустота. Даже слез не было. Казалось, рыдания помешали бы великому таинству прощания души и тела, которое происходило где-то рядом.

Через какое-то время Кристина сказала отцу:

– Папа, поехали домой. Будем готовиться к похоронам.

– Да, ты права. Впереди тяжелый день.

Похороны прошли скромно. Евдокию Архиповну похоронили недалеко от могилы невестки. Кристина долго стояла возле холмика, под которым теперь лежала ее любимая бабушка. Во время траурной церемонии девушка вспоминала, сколько любви и нежности всегда получала от Евдокии Архиповны, заменившей ей мать, и слезы градом катились по щекам. Кристина поддерживала под руку сестру бабушки, Клавдию Архиповну, а она, тоже в слезах, все время старалась утешить Кристину. Обе были убиты горем, утрата казалась им невосполнимой.

Отец Кристины находился рядом, курил сигарету за сигаретой. За все время близкие не заметили на его глазах даже скупых мужских слез. Было такое ощущение, будто он присутствовал на похоронах чужого человека. «А ведь это его мать, – подумала Кристина. – Неужели он морально был готов к ее смерти? Да пусть даже и так. Одно дело думать об этом неизбежном моменте и другое, когда все случилось. А в общем-то, я и в прежние времена не знала, как он относится к бабушке. Он приезжал, оставлял деньги и уезжал. Никогда не задерживался надолго. Бабушка обижалась на него. Но я ее ни о чем не расспрашивала, многому не придавала значения. Со мной отец не был откровенным. Я даже не знаю, любил ли он маму. Она умерла, когда мне было одиннадцать лет. Тогда отец тоже часто не бывал дома. Бабушка любила мою маму и всегда рассказывала мне о ней. Но мне кажется, какая-то тайна была между отцом и его матерью. Я обязательно спрошу его», – решила Кристина.

Она вытерла слезы и подошла к отцу.

– Поехали домой. Здесь у меня сердце разрывается на части.

– Успокойся. Нам нужно подумать, что делать дальше, – спокойно сказал он.

– Как ты можешь говорить так? Я сейчас ни о чем не могу думать. Мне все равно, что будет завтра и послезавтра, – раздраженно ответила дочь.

– Успокойся, еще раз тебя прошу. Дома поговорим. Все уже в автобусе, водитель ждет только нас.

Они молча дошли до специальной машины из похоронного бюро, в которой уже сидели родственники, соседи и знакомые, приехавшие проводить Евдокию Архиповну в последний путь.

– Кристиночка! – позвала одна из женщин. – Иди сюда, садись рядом со мной.

Кристина села рядом с ней. Отец прошел вглубь автобуса. Водитель посмотрел на пассажиров, убедился, что все места заняты, закрыл двери, и автобус тронулся с места. Остановился возле кафе, где был заказан поминальный стол. Все вышли. Сестра бабушки, которая приехала из Казахстана, пригласила всех пройти к столу. Людей было немного, человек двадцать. Кристину угнетала эта траурная обстановка. Выпив сто граммов водки за три приема, она почувствовала, что спазм, сковывавший все тело, ослабевает. Становилось легче. Взглянув на отца, который уже изрядно опьянел, подумала: «А ведь ты для меня совсем чужой. Я редко слышала от тебя ласковые слова и, кроме денег, ничего не получала. Я теперь сирота. Никого у меня нет. Даже Димка, которого я так любила, ушел от меня».

От всех этих мыслей слезы опять хлынули ручьем. Кристина встала и вышла на улицу.

– Кристина! – услышала она женский голос и обернулась.

К ней подходила Клавдия Архиповна, худощавая женщина лет шестидесяти. Кристина уткнулась ей в грудь и зарыдала. Бабушкина сестра обняла ее за плечи.

– Успокойся, детка. Ты уже все глаза выплакала. Вижу, как ты страдаешь. Плохо тебе будет без бабушки, знаю. Сынок-то ее не больно переживает, ни одной слезинки не проронил. Правду Евдокия говорила, что половину здоровья у нее забрал. А ведь на вид и не скажешь, что мог такое творить.

– А что он творил? – испуганно отпрянула от нее Кристина.

– Помотал нервы сполна.

– Расскажите мне про него. Он мой отец, а я ничего про него не знаю.

– Детка, может, и не нужно тебе ничего знать.

– Я хочу знать.

– Если уж сестра тебе ничего не рассказывала, то и мне не стоит.

– Но вы уже начали.

– Да я так, к слову.

– Прошу вас, расскажите.

– Смотри, люди начали расходиться. Помянули уже, – Клавдия Архиповна старалась исправить свою ошибку и уйти от разговора. – Пойдем к столу.

– Но вы потом мне расскажете?

– Как-нибудь. Да ничего особенного. Просто намучилась она в молодости с ним. Неуправляемым был.

– Я не отстану от вас. Вы просто обязаны мне рассказать, – настойчиво твердила Кристина.

– Хорошо, успокойся. Расскажу. Завтра.

Они вернулись в зал. Люди расходились, принося им соболезнования. Отец, пошатываясь, подошел к дочери.

– Пойдем домой, – сказал он.

– Сейчас.

К ним подошла Клавдия Архиповна, и они направились к дому.

Сестры виделись редко. В молодости Клавдия Архиповна вышла замуж и уехала в Казахстан. Но перезванивались часто, и раз в три года младшая сестра приезжала в гости к старшей. При встрече они могли часами рассказывать друг другу о своей жизни. Клавдия Архиповна знала, как нелегко жилось сестре. Знала о тайне, которую сестра хранила и не могла рассказать внучке. Так и ушла, ничего не рассказав. На кладбище Клавдия Архиповна чуть было не рассказала Кристине обо всем и теперь мучилась, не зная, как поступить. «А ведь Кристина, – думала она, – теперь не отстанет от меня. Подожду, когда уедет отец, и тогда, может, решусь».