Странное дело, даже после таких объяснений-предположений Васи паника отступила. Однако я решила, что лучше перестраховаться, чем потом кусать локти. Этой ночью я буду стеречь доверенного мне ребенка.

Прежде чем отправиться в детскую, заскочила в свою комнату за электронной книгой и несколькими мамиными амулетами. Накрыв спящую Дашу «Колпаком тишины», забаррикадировала дверь массивной тумбочкой, на которую поставила бело-розовую напольную вазу. Проем окна решила защищать собственным телом, то есть лечь на широкий подоконник. Не так давно еще думала, что там удобно читать, вот заодно и проверю. Все! В спальню Даши никто не проберется незаметно!

С чувством выполненного долга устроилась с читалкой.

Прошел час. Нападать на дом Вольского никто не спешил. И я немного расслабилась.

Тело затекло от лежания на твердом — подушечка не помешала бы не только под голову, но и под бок. Книга раздражала — героиня страшно тупила, влезая во все возможные и невозможные неприятности. На месте героя я бы давно ее придушила, а он ничего, терпит и еще в любви ей признается. Ой, злюка любовь, злюка…

Спать хотелось невероятно, и это несмотря на то, что героиню, решившую ночью проверить, что за шум раздается в подвале, вот-вот, кажись-таки, схарчит монстр… Монстр, в которого превращается ее возлюбленный каждое полнолуние. Эх, и тут про оборотней плохо говорят!

Хотя я и сама о них не могу сказать ничего хорошего. Отец не в счет. Папа — это папа. Я видела его в звериной ипостаси нечасто. Он оборачивался назло теще с тестем, когда те изредка приезжали в гости. Бабушка бледнела при виде огромного серо-седого волчищи, а когда он уходил на улицу для обратной трансформации, успевала за несколько минут его отсутствия высказать своей дочери все, что думает о ее мезальянсе — замужестве талантливой красавицы с грубым чудовищем. Дед всегда поддакивал, сердито попыхивая трубкой. Когда же зять возвращался в дом, бабка опять бледнела, а мамин отец добродушно улыбался. Трусливые лицемеры…

Это я так думаю сейчас, а тогда, невольная слушательница, я получала массу впечатлений. Негативных. Вервольфы — волосатая мерзость. Только и умеют, что выть на луну, жрать сырое мясо и отпугивать угрюмым видом нормальных полуночников. И мама совершила главную ошибку в своей жизни, уничтожив карьеру: блестящий артефактор Полина Макарова якобы отказалась от ученицы, ставшей женой животного.

Много позже я узнала, что бабушка преувеличивала: родители счастливы и ни о чем не жалеют, пускай и пришлось им, чтобы быть вместе, поступиться некоторыми взглядами и отказаться от планов. Отец вышел из стаи: Владлен Булатов, брошенный на тот момент какой-то магичкой, отговаривал друга от женитьбы, пророча ему разбитое сердце. Маму доставали подруги и вся родня — проще было переехать в другой город, чем переубеждать их в неправоте. Вот родители все и бросили, начав семейную жизнь в новом месте. Счастливую жизнь.

И все же бабушке в свои редкие приезды удалось зародить в моей душе крамольные мысли, которые перечеркнули то, чему учили родители, — уважению ко всем представителям Полуночи. Я все больше склонялась к мысли, что маги неподвластны низменным звериным инстинктам, а оттого выше и благороднее веров. Колдуны — элита, а оборотни созданы, чтобы им служить, но по чистой случайности получили самостоятельность.

Да, это я сейчас понимаю, что родственники несли бред, а вот тогда… тогда мне это казалось привлекательным. Ты лучше, чем кто-то, уже только потому, что таким родился. Разве не здорово?

Родители не заметили, как дед с бабкой заразили меня снобизмом. В десять лет я даже мечтала, чтобы в меня влюбился волк, а я бы им крутила как хотела. А в пятнадцать познакомилась с Максом, племянником отца. И тогда-то папка понял, что его маленькая принцесса считает оборотней вторым сортом. Он попытался изменить мои взгляды, но удалось лишь скорректировать. Я поняла, что и среди веров с вампами встречаются те, кто выделяется среди большинства благодаря родовитости или возрасту. У некоторых даже есть специфическая магия, поэтому с ними придется считаться.

Неудивительно, что я получила от жизни щелчок по носу. Карма, бумеранг судьбы… Высшие силы наказали, воплощая глупые мечты девчонки наоборот: волчица заинтересовалась магом, который никогда не станет ее.

Создатель, как же я проклинаю тот день, когда встретила Горобинского! Час, когда он обратил меня, укусив за плечо!

Но больше всего я проклинаю другой момент — когда посчитала, что могу остаться нормальной. Могу вернуться к прошлой жизни. Я обрела надежду, чтобы вскоре жестоко обмануться…

Я открыла глаза в клетке. Толстые прутья окружали матрас, на котором лежала. Болела голова, крутило позвоночник, ныл живот, как будто по нему били. С потолка лился неяркий свет ламп дневного света, и глаза вмиг заслезились, а кожа начала нестерпимо зудеть. Удивление, вызванное тем, что меня накрыли грипп и аллергия одновременно, быстро сменилось паникой: проведя по волосам, увидела зацепившийся за пальцы выпавший локон.

Что со мной? Где я?

Оглядываясь по сторонам, нервно запустила руку в шевелюру и закричала — у меня выпадали волосы! Клочьями!.. Я лысела от малейшего прикосновения к коже головы!

Вскочив на ноги, заметалась по клетке:

— Помогите! Кто-нибудь, помогите мне!

А в ответ — негромкий смешок.

— Не ори, здесь звукоизоляция. — И издевательский вопрос: — Как себя чувствуешь, соня?

Я замерла, затем медленно обернулась к говорившему. Наглые глаза на довольной физиономии жгли раскаленным прутом.

Горобинский… Я сначала вспомнила фамилию оборотня, потом клуб… Танец с приставалой… Фиолетовый коктейль… Дурноту и боль от укуса… Кусочки воспоминаний вспыхивали в темноте яркими пятнами, чтобы почти сразу исчезнуть.

— Что со мной? Где я? Что вообще происходит?!

Подойдя ближе, молодой человек протянул бутылку воды. Вспомнив, как развезло от его безалкогольного коктейля, отшатнулась — не рассчитав сил, больно врезалась в прутья противоположной стены.

— Тихо-тихо! Не отравлено, пей.

Только сейчас осознала, как сильно мучает жажда, — во рту наждачная бумага. Но принять воду из рук подлого вервольфа? Ни за что!

— Что ты со мной сделал, больной ублюдок?! — С силой ударила по прутьям.

— Зачем ты так о моих родителях? — притворно огорчился Андрей. — Я родился в законном браке.

— Поздравляю. Почему я в клетке? Выпусти немедленно!

— Не могу, Машуль, да и не хочу. Не для того я тебя обратил, чтобы отпускать так быстро. К тому же куда ты пойдешь, если не до конца прошла превращение? Хочешь угодить в неприятности?

Я слушала и не верила. Он обратил меня? Он?! Память любезно подкинула красочные картинки.

Мне стало стыдно. За каждый стон в его руках, за каждую попытку прижаться посильнее, потереться о его мускулистую грудь… Фу!

Да. Обратил… Горобинский намеренно применил смертельный укус в надежде, что выживу и стану такой, как он. Если бы мой организм отвергнул вирус, я была бы уже мертва…