– Кстати, насчет Тактарова: зачем тебе понадобилось ему помогать? Было так легко выдавить его из больницы… ну, или, по крайней мере, с должности!

– И как же ты намеревалась это сделать?

– Смотри: он «профукал» то ли просроченные, то ли откровенно поддельные анализы, погнавшись за длинным рублем. Так спешил уложить Протасенко в койку, прости за каламбур, что не стал терять время. Но сам оперировать не стал!

– Он же объяснил, что…

– Да, объяснил, но пьянство – не оправдание, ты ведь понимаешь? Он буквально навязал свою пациентку коллегам, которые сильно рисковали, ведь анализы были просрочены – или подделаны! Рисковали своим собственным здоровьем, между прочим, а он, Тактаров, ничем не рисковал! Этого достаточно, чтобы усомниться в его профессионализме, как руководителя отделения. А ты взял да и оправдал его: если речь идет о заболевании, которое обычные анализы не выявили бы, с него взятки гладки!

– Ну, извини – видать, придется тебе еще поработать и придумать для увольнения Тактарова причину поправдоподобнее, – хмыкнул Мономах, делая глоток из своего бокала. – Погоди, Аня, ты сказала, что к тебе приходила мать Валерии Протасенко – зачем?

Нелидова еще раз тяжело вздохнула.

– Ох, не хотела тебе говорить, но ты ведь все равно узнаешь! – простонала она. – Умерла твоя Валерия Протасенко. Вернее, не твоя, а Тактарова и Олешина…

– Что, прости?

– Умерла. Совсем. Окончательно. Теперь дошло?

– И ты молчала?!

– Да это вообще не имеет к тебе отношения! Разве я обязана докладывать тебе обо всех пациентах, которые скончались в больнице, где ты работаешь?

– Ты прекрасно понимаешь…

– Понимаю, но не желаю обсуждать! Гурнов получит тело и сможет наверняка сказать, что там с ней было не в порядке. Для меня главное, чтобы в смерти пациентки не было вины больницы – и точка. А ты, Влад, держись от этих дел подальше: твой разговор с матерью девушки может подложить тебе свинью!

– Это почему же?

– Да потому, что твое участие в деле невозможно объяснить, а такая истеричка, как Протасенко, на эмоциях может тебя в чем-то обвинить!

– В чем, интересно?

– Да не знаю я, не знаю, но… Короче, Влад, ты мне небезразличен, и я не хочу, чтобы у тебя были неприятности. Можешь мне пообещать, что не станешь вмешиваться?

– А во что вмешиваться-то? – пожал он плечами. – Нет тела, нет дела…

– Вот теперь я слышу глас разумного человека! – с облегчением воскликнула Нелидова. – Пусть все так и остается, ладно? Ну, оторвись же ты наконец от своего стакана и иди ко мне… Слушай, а этот твой приживал приезжий не зарубит нас своим топором среди ночи?

* * *

Сразу после визита в отдел экспертизы Алла собрала «летучку».

Первым отчитывался Белкин: несмотря на свое самовольное решение, никого не ставя в известность, посетить приятельницу Ямщиковой, она не стала его порицать, ведь, в конце концов, когда-то и молодежь должна становиться самостоятельной.

Когда парень закончил, Антон уточнил:

– Так что, выходит, это все же могло быть самоубийство? Или несчастный случай?

– Знаете, я сперва тоже засомневалась, – кивнула Алла. – Особенно после того, что узнала от матери погибшей.

– А что такого вы выяснили, Алла Гурьевна? – поинтересовался Белкин.

Он ощущал небольшое разочарование, ведь интересное дело об убийстве могло оказаться обычным суицидом.

– Мать обнаружила в шкафчике для лекарств упаковку с феназепамом.

– Ну, все ясно! – подал голос Дамир. – И чего мы копья ломали, соседей опрашивали – все же очевидно: девица находилась в депрессии, доктор не помог (я, кстати, вообще не доверяю представителям этой профессии!), и она свела-таки счеты с жизнью!

– Похоже, наша девочка любила плохих мальчиков, – заметил Шеин. – Сначала Токменев этот спивающийся, после – мажор-мотоциклист…

– Интересно, что, по словам старшей Ямщиковой, Лида не состояла на учете у психиатра и не обращалась ни к кому частным образом, – задумчиво проговорила Алла. – Получается, не так уж она и доверяла матери?

– Соседи говорят, что Лида была хорошей, милой и послушной девочкой, однако ее мать, похоже, здорово ее подавляла, – вставил Дамир. – Возможно, по этой причине она и отказалась идти работать в школу, где та директорствует: боялась, что окажется у нее под пятой не только дома, но и на работе!

– Может, вы и правы, – согласилась Алла. – Иногда родительская любовь бывает удушающей… Александр, вы взяли у этой Полины телефон психоаналитика?

– Нет… а зачем?

– Затем, что, по вашим же собственным словам, он – не просто психоаналитик, а клинический психолог, а значит, имеет право прописывать психотропные препараты, – пояснила она. – Если феназепам выписал он, то, скорее всего, мы имеем дело с самоубийством или как минимум несчастным случаем.

– Так мы прекращаем работу по делу, я не понял? – спросил Антон.

– Нет, мы пока продолжаем. Александр, вам удалось что-то еще выяснить?

– Честно говоря, немного, – вздохнул парень. – Ямщикова не заказывала феназепам в интернете – она вообще ничего там не заказывала, ни разу. Но вы же понимаете, Алла Гурьевна, что она могла кого-то попросить это сделать или, на крайняк, через кого-то достать: может, в ее окружении были врачи или провизоры, чем черт не шутит? Что касается подруг, их у нее как-то маловато для молодой девушки, и, судя по датам в переписке, она редко с ними общалась. Возможно, предпочитала телефон?

– Кстати, сотовый находился при Лиде, когда она разбилась?

– Нет, – ответил за Белкина Дамир. – В описи вещей, обнаруженных при ней, ничего не говорилось о телефоне. Да при ней вообще ничего не было – она же находилась дома, в домашнем платье!

– Интересно! – пробормотала Алла, жуя кончик карандаша, словно бобр ствол дерева: в стакане для канцелярских принадлежностей почти все карандаши были изуродованы подобным образом, так как она имела привычку в минуты размышления сгрызать деревянную часть едва ли не до грифеля. – Мать Лиды сказала, что отдала экспертам компьютер дочери, но телефона не нашла. Может, она его на работе забыла – надо узнать!

– Между прочим, я нашел в ее компьютере ссылку на один сайт, – снова встрял Белкин.

– Всего на один? – поддел его Дамир, ухмыляясь. – Неужели порнушка?

– Может, и порнушка, только вот выйти на сайт я не смог – он, похоже, удален.

– А такое возможно? – удивилась Алла. – Удалить сайт бесследно? Мне всегда казалось, что попало во Всемирную сеть…

– То пропало – так обычно и бывает, – согласился молодой опер. – Не уверен, но, может, удастся что-то с этим сделать – нужно время. Если не получится, обращусь в техотдел. Только вот, судя по названию, к фармакопее этот сайт отношения не имеет.