— Флик…

— Она убежала?

На этот раз он все-таки вздохнул.

— Это полевка, ее привлекло тепло. Она сейчас спрячется.

— Скажете тогда мне.

Демон посмотрел на нее, но увидел только кудрявую макушку. Наклонив голову, он попробовал заглянуть ей в лицо, но она уткнулась ему в грудь. Каким-то образом ей удалось засунуть руки ему под сюртук, и она обняла его за спину, прижавшись к нему всем телом. Ее била дрожь.

Он стал успокаивать ее, поглаживать по спине, прошептал:

— Все в порядке. Сейчас она убежит.

Он чувствовал ее учащенное дыхание. Она не ответила — только кивнула.

Они стояли у очага, обнимая друг друга, дожидаясь, когда сама не своя от страха мышка убежит.

Демон дал себе слово быть терпеливым и не реагировать на близость Флик. Однако через минуту уже нарушил его. Жаркое пламя высушило его одежду, и теперь он теплом своего тела согревал Флик. И вспыхнувшее желание грозило стать более жарким, чем пламя.

Стиснув зубы, он приказал себе терпеть. Флик, думал он, даже не догадывается, как действует на него ее близость. Он справится.

Аромат ее тела пьянил его. Он еще острее стал ощущать гибкость ее рук, обхвативших его, податливость стройного тела, упругость ног. Он вздохнул и закрыл глаза, стараясь держать себя в руках.

Флик, сама того не желая, зачаровывала его все больше и больше.

Отчаявшись, он попытался ее отстранить, но она замотала головой и еще теснее прижалась к нему. Скрипнув зубами, он слегка отодвинул ее, чтобы она не поняла, как действует на него.

Физическая боль, которую он испытывал, была платой за совершенный им проступок, за то, что он позволил себе флиртовать с ней, дразнить ее, наслаждаться ею.

Но он ни разу об этом не пожалел. Ни раньше, ни теперь.

Эта мысль удивила его, заставив на секунду отвлечься от чисто физических ощущений. Радуясь даже столь малому облегчению, он ухватился за эту загадку, пытаясь понять, почему Флик так действует на него.

Совершенно очевидно, что она для него не очередная леди, с которой хочется завести интрижку. Еще ни одна женщина не вызывала в нем таких сильных чувств, как Флик, сама того не подозревая. Какое же новое чувство он испытывает к ней одновременно со страстью? Какие струны его души задело это невинное создание?

Чувство это было ему неведомо, но весьма притягательно.

Он нахмурился и попытался изменить позу. Она еще сильнее вцепилась в него. Она нуждалась в защите, и он не мог ее оттолкнуть.

Бесстрашная Флик боится мышей! До чего же это трогательно! И дело вовсе не в мышах, а в том, что она боится, значит, надо избавиться от страха.

Судорожно вздохнув, он взял Флик за локоть и заставил отодвинуться.

— Флик, милая… Посмотри на этого мышонка. Он совершенно безобидный и не съест тебя.

— А вдруг?

— Пока я здесь — не съест. — Он прижался губами к ее виску и заставил повернуть голову. — Ну же — посмотри на него. Он такой маленький!

Она с опаской повернула голову, продолжая прижиматься к нему, и посмотрела на крошечного грызуна.

— Ну вот. Увидишь, он скоро убежит.

Минуту они молча наблюдали за полевкой. Та по-прежнему не двигалась, только шевелила усиками. Потом осторожно двинулась вперед. Флик напряженно застыла. Мышонок выбрался из угла и замер у очага…

Затрещало полено, разбрасывая искры.

Мышонок подскочил, снова бросился в угол, к дырке между двумя камнями, и исчез.

— Скорее! — Флик разжала руки. — Заткните дырку!

Демон послушно взял щепку и заткнул норку.

— Ну вот. Теперь ты в безопасности.

Он выпрямился и повернулся.

Флик подошла, заглянула ему через плечо и убедилась в том, что норка закрыта. Она стояла рядом с ним, учащенно дыша.

Он не мог оторвать взгляд от ее вздымавшейся груди. Ему стоило огромных усилий держать себя в узде. Он медленно поднял на нее глаза.

Встретив его взгляд, Флик затрепетала, пытаясь убедить себя в том, что это результат пережитого страха. Однако огонь, горевший в его синих глазах, заставил ее задохнуться и пробудил желание вернуться в его объятия.

Широко распахнув глаза, приоткрыв рот, раскрасневшись, она готова была броситься в пропасть…

Он полуобернулся, указав жестом на кровать и кресло:

— Что ты выбираешь?

Она заморгала, пытаясь справиться с охватившими ее чувствами.

— Кровать.

Демон подложил еще пару поленьев и опустился в кресло, стараясь не смотреть на Флик. Стараясь не думать…

В те мгновения, когда, испугавшись мышонка, она бросилась ему в объятия, он был на грани поражения. Стена, которую он воздвиг между собой и ею, ее невинностью и своими страстями, чуть было не рухнула. Обоих спасла только ее невинность. И сейчас он чувствовал необычайную слабость, словно силы его были на исходе.

А это означало, что дело зашло слишком далеко. Он и не заметил, как это случилось. Его чувственные фантазии превратились в одержимость. Воображение рисовало ему картины одну соблазнительнее другой, вызывая безумное желание, и удовлетворить его можно было лишь одним способом. А это означало… слово, каким он охотно пользовался. Даже в мыслях.

Какой-то шорох заставил его повернуть голову. Флик полузакрыла глаза и перевернулась на бок. Подобрав ноги, она лежала, продолжая смотреть на огонь. Демон перевел взгляд на пламя, стараясь ни о чем не думать.

Ливень не утихал.

Тихий вздох заставил его посмотреть на Флик.

Она уснула, подложив руку под щеку. Длинные ресницы темными веерами опустились на порозовевшие щеки. Чуть приоткрытые влажные губы манили к себе. Пламя очага позолотило ее кожу, его блики играли на ее волосах.

Демон залюбовался ею. Он так и не понял, как Флик относится к Диллону, однако не заметил между ними чувственного влечения. Он думал, что они еще слишком молоды и невинны, но теперь знал, что Флик способна испытывать страсть.

Он любовался ею и размышлял. И ему не нужно было отводить взгляд.

Он так часто видел ее лицо в своих снах, что не заметил, как задремал. Ее лицо было последним, что он видел, прежде чем смежил веки, и первым, когда он проснулся, еще в полутьме.

Демон размял затекшую шею, посмотрел на очаг, где обнаружил горку остывающей золы, и стремительно повернулся к окну.

Сквозь тяжелые ставни пробивалась узкая полоска бледного света.

Тихо чертыхнувшись, он посмотрел на Флик. Она еще спала. Он поднялся и, стараясь не шуметь, подошел к двери. Утро уже наступило.