факт, что он не проходил лечение от алкоголизма во время пребывания в тюрьме. Мистер Бойл ответил, что вопрос о лечении должен быть рассмотрен с сотрудником службы пробации Джеффа, а его долг, как адвоката Джеффа, – добиваться досрочного освобождения, если это то, чего хочет Джефф, а так оно и было.

В последнем ответе мистер Бойл написал, что Джефф заверил его, что он «контролирует себя». По словам Бойла, Джефф «страстно желал вернуться в общество». Джефф сказал ему, что разработал план лечения от алкоголизма и «никогда, никогда больше не попадет в беду». В целом, по словам Бойла, он считает нынешнее отношение Джеффа «очень позитивным». Он признал, что я имел право сомневаться в способности Джеффа контролировать себя или даже следовать какой-либо программе лечения, в которой он не находился под пристальным наблюдением. «Очень может быть, что вы правы в конечном счете», – сказал он, но его работа заключалась в том, чтобы обеспечить Джеффу все, на что он имел право по закону, в данном случае рассмотрение судом вопроса о его досрочном освобождении. И на этой заключительной ноте Бойл заключил: «Я должен сказать вам спасибо и попрощаться».

После этого мне ничего не оставалось, как обратиться непосредственно в суд. 1 марта 1990 года я написал судье Гарднеру письмо о своих опасениях за Джеффа и за тех, кому он может навредить, если его выпустят до того, как его алкоголизм будет эффективно вылечен. Я обратил внимание на тот факт, что Джефф в прошлом избегал терапевтического вмешательства и что даже то лечение, которое он уже проходил, шло под руководством терапевта, который не специализировался на лечении алкоголиков, и что никаких сообщений о его прогрессе или отсутствии прогресса не поступало ни в суд, ни в управление пробации и условно-досрочного освобождения.

«У меня есть серьезные сомнения относительно исправления Джеффа, когда он выйдет на свободу. Я искренне надеюсь на вашу возможность каким-либо образом вмешаться для того, чтобы помочь моему сыну, которого я очень люблю и для которого хочу лучшей жизни». Я писал, что слышал о программе лечения, которая добилась больших успехов в реабилитации алкоголиков, и что помещение Джеффа в такую же строгую программу имело решающее значение для его будущего. «Я действительно чувствую, что это может быть наш последний шанс, – написал я в последней строке своего письма, – и что ключ к решению этой проблемы может быть у вас».

* * *

В конце февраля 1990 года я узнал, что Джеффа собираются досрочно освободить, поскольку он отсидел десять месяцев из своего двенадцатимесячного срока. Следующие несколько лет он будет находиться на испытательном сроке, но, за исключением случайных визитов к своему надзирателю, Джефф будет совершенно свободен.

Джефф вышел на свободу в следующем месяце. Он вернулся в дом моей матери в Вест-Эллисе, но не было никаких сомнений в том, что он не может оставаться там бесконечно. Она становилась старой и все более слабой, так что Джеффу необходимо было найти собственное жилье.

Он нашел его в Оксфордских апартаментах на 25-й Северной улице. Номер его квартиры был 213, и он был должным образом одобрен сотрудником службы пробации Джеффа.

На выходные перед Днем благодарения 1990 года[15] мы с Шари навестили его в новом жилище. Мы нашли квартиру чрезвычайно аккуратной и упорядоченной. Меблирована она была скудно: владелец квартиры предоставил только бежевый диван и кресло. Кухня и гостиная были объединены, и Джефф с гордостью открыл дверцу холодильника, чтобы показать, насколько чисто внутри. Единственной странностью на кухне было то, что он купил отдельную морозилку.

– Зачем она тебе? – спросил я.

– Экономия, – ответил Джефф. – Когда будет распродажа, я смогу запастись продуктами.

Во всяком случае, это показалось мне разумной идеей, и я продолжил осмотр.

Короткий коридор вел в ванную и спальню, отделенную от гостиной раздвижной дверью, запертой на замок.

– А это зачем? – спросил я.

– Безопасность, – ответил Джефф. – Район не очень спокойный.

Он провел меня в спальню. Там была пара черных торшеров, телевизор и компьютер.

– Выглядит хорошо, Джефф, – сказал я.

Он гордо улыбнулся.

На обратном пути в гостиную Шари зашла в ванную и отдернула занавеску. Два черных полотенца аккуратно висели над безупречно чистой ванной.

Месяц спустя, во время рождественских каникул, я навестил Джеффа во второй раз. На этот раз со мной в Вест-Эллис поехал Дейв, и я хотел показать ему квартиру брата. Джефф провел нас обоих по квартире, и выглядела она примерно так же, как на День благодарения. Единственной новинкой была навороченная электронная система безопасности. Над дверью была установлена камера и сигнализация, которая, по словам Джеффа, издает «оглушительный» звук, если кто-то ворвется в квартиру.

– Да ты серьезно относишься к безопасности, – заметил я.

Он замялся, подыскивая объяснение.

– Ну, – сказал он наконец, – здесь происходит много грабежей, и я беспокоюсь, что вломятся и ко мне.

* * *

На День благодарения мы с Шари поехали в Вест-Эллис, чтобы провести выходные с моей матерью. Джефф должен был присоединиться к нам там, но очень опаздывал. Пока мы ждали, я достал видеокамеру и заснял на память короткий разговор с мамой. Затем она повела меня на экскурсию по дому, застенчиво улыбаясь, пока камера фиксировала ее на пленку. Она показала мне разные комнаты, затем повела меня вниз, в подвал. Пока она говорила, моя камера блуждала вдоль дальних стен подвала, мимо полок с хранящимися товарами и даже двери под лестницей, все так же плотно закрытой, как и несколько месяцев назад, когда я спустился в подвал, чтобы найти причину странных запахов, постоянно проникавших в дом. В тот день никаких запахов не было. Довольно давно уже не было никаких запахов. Они прекратились с Джеффом.

Джефф приехал ближе к середине субботы. Он был очень аккуратно одет, его волосы были свежевымыты. На нем были большие очки и матерчатая куртка, которую он отказывался снимать, хотя в доме было очень тепло.

– Ничего, я так посижу, – повторял он. – Я все равно скоро выйду покурить.

Я взялся за камеру и начал снимать сына. Через объектив я увидел красивого молодого человека, который сутулился в большом мягком кресле всего в нескольких футах от меня.

Он несколько раз улыбнулся и рассказал о своем новообретенном интересе к аквариумным рыбкам. Он вежливо отвечал на мои вопросы, а в какой-то момент даже сел на пол и поиграл с оранжевым полосатым котенком моей мамы. Казалось, он держит свою жизнь под контролем.

Теперь, смотря это видео, я вижу гораздо больше, чем мог бы видеть раньше. В кресле Джефф сидит, закинув ногу за ногу. При каждом упоминании о его квартире его нога