– Богиня! – Мико в ужасе прикрыла рот ладонью. – Что с твоими крыльями?

– Чтобы успеть к тебе, пришлось пользоваться брешами. – Акира попробовал сложить крылья, но снова застонал, и они бессильно распластались по земле. – Некоторые из них опасны. Я слишком торопился и повредил крылья. Прости, я не должен был…

Он уткнулся лбом в землю.

– Прошу, если можешь, прости меня. Когда я вернулся и увидел, что тебя нет, то ужасно испугался. Райдэн ненавидит меня, и я подумал, что он… Что он что-то с тобой сделал, чтобы причинить мне боль. Я достоин смерти за то, как был груб с тобой, за то, что напугал, за то, что посмел коснуться тебя без позволения. Я хуже мерзких низших ёкаев…

– Прекрати, – тихо сказала Мико, качая головой. – Пойдём в дом и осмотрим твои крылья. Ты же сможешь снова летать?

– Это всё не важно. Не важно, если ты не будешь со мной, жемчужинка. Мне не нужны крылья, если ты не будешь со мной.

– Не говори глупостей. – Мико постаралась как можно осторожнее обхватить Акиру за руку, чтобы не причинить лишней боли. – Вставай, прошу тебя. Пойдём в дом.

Спальня Акиры – просторная комната с большим круглым окном, под которым в напольном горшке росла миниатюрная сосна. У стен стояли шкафчики, заполненные книгами. По центру, в окружении свечей, расположился низкий письменный столик с изогнутыми ножками.

Мико усадила Акиру на татами и осмотрела крылья. С первого взгляда могло показаться, что кровь взялась из ниоткуда, но стоило отодвинуть перья – открывались мелкие, но глубокие порезы. Часть маховых перьев была сломана. Складывалось ощущение, что долетели до замка они исключительно на силе воли Акиры.

От каждого прикосновения Акира вздрагивал и становился всё бледнее, на лбу выступали крупные капли пота. В спальню ворвалась акасягума с бочонком лечебной мази. Бросила испуганный взгляд на Акиру, поставила бочонок у его ног и юркнула за дверь. Акира даже не пошевелился.

Мико заглянула в бочонок. Мазь насыщенного золотистого цвета напоминала мёд, но пахла травами – таких Мико ещё не встречала. Мама когда-то тоже мазала рану на её лице мазью, грязно-зелёной, с тошнотворным болотным запахом.

Зачерпнув двумя пальцами холодной мази, Мико обработала первый порез. Мазь обволакивала рану, и та буквально на глазах начинала затягиваться. Мико не сдержала восторженного вздоха. Она скользила пальцами по перьям, стирала тряпицей кровавые дорожки и обрабатывала раны, стараясь действовать как можно осторожнее и причинить Акире как можно меньше боли. Цуру не жаловался, сидел, опустив голову, тяжело дышал и изредка вздрагивал.

Когда с крыльями было покончено, Мико на всякий случай осмотрела открытые участки тела Акиры. Обнаружилась парочка порезов на предплечьях и ещё один – на щеке. Мико села напротив него, скрестив ноги, и осторожно приподняла его голову за подбородок, чтобы обработать щёку. В глазах Акиры стояли слёзы, и сердце Мико сжалось. Она провела пальцем, смоченным в мази, по порезу.

– Как ты нашёл меня? – тихо спросила она.

Акира покачал головой.

– Как? – мягко повторила Мико.

Некоторое время Акира жалобно смотрел на неё, а потом скользнул рукой в рукав её кимоно и извлёк оттуда маленького бумажного человечка, изрядно потрёпанного после купания.

– Что это?

– Я боялся, что с тобой что-то случится, пока меня не будет… – Он достал из своего рукава точно такого же человечка. – Это заклинание… Я попросил акасягум положить его тебе в одежду, чтобы в случае чего отыскать. – Он горько усмехнулся. – Как в воду глядел.

– Боялся, что я убегу? – пошутила Мико, обрабатывая ещё один порез.

– Боялся, что не успею тебя спасти. – Акира перехватил её ладонь, приложил к губам и посмотрел в глаза: – Я люблю тебя, Мико. Я люблю тебя.

Мико охнула и отдёрнула руку, Акира наклонился к ней, и его голова упала ей на плечо. Мико замерла.

– Я люблю тебя, – горячо выдохнул он ей в шею. – Я сойду с ума без тебя. Я погибну, Мико. Я так тебя люблю.

Щёки вспыхнули, сердце заколотилось будто сумасшедшее. Мико не знала, обрадовали её слова Акиры или испугали, поэтому ляпнула:

– Ты серьёзно?

– Ты сомневаешься? – в голосе Акиры прозвучала горечь, а его дыхание горячими волнами расходилось по коже и ныряло под одежду.

– Я… нет, просто… – Мико чувствовала себя ужасно глупо, чувство вины кольнуло между рёбер, и она не знала, что с этим делать.

Акира оторвался от её плеча и снова посмотрел в глаза.

– Я правда люблю тебя, Мико, – сказал он серьёзно. С лица его пропали бледность и испарина, а порез на щеке уже затянулся. – И я сделаю всё, что бы ты ни попросила, только не покидай меня больше.

Он смотрел на неё так искренне, с такой мольбой в глазах, что Мико не сомневалась: он погибнет, если её не будет рядом, погибнет, если она его не примет, погибнет, если она отпустит его руку. Её прежний страх и всплеск ярости Акиры обесцветились, уступив место его боли и её острому как спица желанию быть любимой. Желанию однажды смеяться так же беззаботно и счастливо, как Хотару. И хоть какая-то часть её всё ещё не могла поверить в происходящее и довериться Акире, другая, жаждавшая тепла и нежности, затопила собой ростки сомнений, как солёный прилив отгоняет от берега травы.

Акира провёл кончиками пальцев по шее Мико, скользнул по щеке, большой палец лёг на нижнюю губу и очертил её контур. Мико сама подалась навстречу, в надежде наконец утонуть в нежности и больше ни в чём не сомневаться, ничего не бояться и никуда не бежать.

Когда их губы встретились, тело мучительно заныло, а сердце тяжёлым камнем легло в груди, мешая дышать. На этот раз она стала смелее и сразу разомкнула губы, позволяя языку Акиры соприкоснуться с её языком, и от этих совершенно новых для неё ощущений у Мико перехватило дыхание, а тело закололо иголками.

Рука Акиры легла ей на затылок, зарываясь пальцами в волосы, другая – обвила талию, и, не прерывая поцелуй, одним лёгким движением Акира усадил Мико себе на колени. Она шумно выдохнула, разорвала поцелуй и запрокинула голову, Акира тут же впился губами ей в шею и стал спускаться ниже – к ключицам. Когда его руки потянули за ворот кимоно, освобождая от оков одежды её плечи и грудь, Мико испугалась, замерла, дыша часто и отрывисто. Ей вдруг захотелось вскочить и выбежать из комнаты. Акира, казалось, это понял, потому что поднял на неё полный желания и надежды взгляд.

– Позволь мне, – вкрадчиво сказал он. – Не отталкивай меня сейчас. Ты же тоже этого хочешь.

Мико судорожно выдохнула, сжала в кулаках ткань его одежд, заставляя себя не бояться. Он не сделает ей больно. Она тоже этого хочет. Он прав, она тоже этого хочет: любви, нежности, заботы, его. Мико закрыла глаза, не отстранилась и не оттолкнула. Сердце всё ещё тревожно билось, но она его не слушала.

Когда Акира обхватил губами её сосок, Мико вскрикнула и выгнулась, желая отстраниться, но, подчинённая нахлынувшим новым ощущениям, обмякла в руках Акиры. Грудь отяжелела и заныла, но поцелуи и тягучая истома внизу живота заглушали боль.

Мико не заметила, как Акира разобрался с узлами на её штанах. Он уложил её на татами, перевернул на живот и стянул хакама и нижние штаны. Обхватил за бёдра и подтянул ближе к себе, заставив выгнуть поясницу.

– Подожди… – начала было Мико, но Акира не услышал, и она, уткнувшись лицом в татами, застонала от смеси боли и возбуждения. Акира навалился на неё всем весом, одной рукой обхватил за плечо, удерживая на месте, другой ласкал между ног, не давая Мико ухватиться за собственные мысли и двигаясь всё быстрее и резче.

– Я люблю тебя, – его неровное дыхание обожгло ухо, разгоняя страхи Мико. – Я люблю тебя. Как же я тебя люблю.

Он её любит. Любит. Значит, она может ему это позволить. И плевать. Плевать на всё остальное. Она больше не будет одна, она готова терпеть боль – если это доказательство его любви.

От этих мыслей боль слегка притупилась, уступая место новому, незнакомому ещё удовольствию. Рождаясь где-то в животе,