Проблема в том, что после событий в Перл-Харборе в эмоциональном и институциональном планах США ориентированы на ответную массированную военную атаку (даже если она будет неадекватной или недостаточно эффективной). Более того, государство устроено таким образом, чтобы фокусироваться на этой определенной угрозе, а не на том, чтобы рассеивать свое внимание. Во время Второй мировой войны такой угрозой считались Германия и Япония. В холодной войне – СССР и Китай. В обоих случаях остальной мир рассматривался через призму подобной первичной угрозы. Поэтому, если возникала проблема в Африке, а СССР не был в ней замешан, то США не обращали внимания на эти события. Если же СССР принимал участие в конфликте, то Штатами овладевала настоящая одержимость. Именно в подобных случаях страна неоправданно нарушала собственные моральные принципы, объединяясь с режимами, которые были неприятны США и имели крайне несущественное значение. Когда одному врагу уделялось практически все внимание, другие соображения стратегического или морального толка в лучшем случае отходили на второй план.

Война с исламистами была первой, в которой США участвовали как империя, но сражались так, как если бы были обычной влиятельной державой. Америка была одержима этой войной, задействовав по большей части собственные военные силы и забросив другие свои интересы в мире; поиск альтернативных путей разрешения конфликта не велся. США на тот момент еще не перешли от образа страны, пережившей Вторую мировую или холодную войну, к образу государства, сознательно позиционирующего себя в качестве империи. Перехода от статуса влиятельного государства со значительными, но ограниченными интересами к позиции величайшей империи из когда-либо существовавших предпринято не было. В институциональном смысле США не имеют понятия, как уклониться от борьбы. Военные силы часто используются в конфликтах, которые, по сути своей, не поддаются решению военным способом. Структура принятия решений в Вашингтоне сложна, расплывчата, конфликтует сама с собой. Она предназначена не для принятия рутинных решений, а главным образом для действий в условиях кризиса. Поэтому проблема должна сначала достичь уровня кризиса, иначе система буксует, будучи не в состоянии отреагировать надлежащим образом. Она крайне редко выдает эффективное решение проблемы, не лежащей в плоскости кризиса. Что же касается империи, то она не может отвечать войной на каждый вызов, и процесс принятия решений не должен стопориться из-за любого второстепенного кризиса.

Из-за этого федеральная власть испытывает гигантское давление, которое будет давать знать о себе через проблемы, возникающие сейчас; а в 2020-х годах давление усилится. И бюджет, и государственный аппарат постепенно приспосабливаются к задачам управления империей, быть которой США не желают. Из-за подобного давления власть действует менее эффективно, что негативно отражается на социальной и экономической динамике. Неудивительно, что почти два десятилетия войны и устаревшие принципы функционирования федеральной власти, которой пришлось вести войну, неизбежно способствовали циклическим кризисам, свидетелями которых мы станем в 2020–2030-х.

США зародились в сражении. Их государственные институты закалились в войне. Примерно каждые 80 лет в США меняются принципы функционирования политических институтов. Базовая структура Конституции остается неизменной, но федеральные и региональные институты меняют принципы взаимодействия и работы. До настоящего момента было три подобных сдвига. Каждый из них случился потому, что действовавшие прежде схемы более не работали. Подталкиваемая экстремальными условиями войны институциональная структура обнажила свои слабые места, и стало ясно, что требуется новая институциональная система, которая заменила бы прежнюю. Я покажу, что мы близки к новому институциональному сдвигу. Этот сдвиг назрел из-за неспособности системы работать с новой реальностью, а развился в конфликтах и неопределенности, вызванных превращением США в единственную мировую державу.

Три предыдущих цикла прослеживались ясно. Первый начался во время написания проекта Конституции в 1787 году, а к жизни был вызван Войной за независимость и ее последствиями. Первый институциональный цикл длился 78 лет – до конца Гражданской войны и внесения поправок в Конституцию 1865 года, в результате чего появилось федеральное правительство, но его отношения со штатами не были прояснены. Второй институциональный цикл был начат в 1865 году в результате Гражданской войны и привел к закреплению власти федерального правительства над штатами. Продолжался он до конца Второй мировой. Третий начался в 1945 году, возникнув из Второй мировой. В ходе этого цикла власть федерального правительства существенно расширилась, распространившись не только на штаты, но и на экономику и общество в целом.

Если данная модель продолжит существовать в таком виде, то следующий институциональный цикл начнется примерно в 2025 году. Приближающийся четвертый цикл заставит федеральную власть пересмотреть отношение к самой себе. Поэтому чтобы понимать, каким будет следующий цикл, поскольку он грядет и будет определять следующие 80 лет, необходимо разобраться в предыдущих циклах и в том, как в рамках этой структуры работают американские принципы изобретения с нуля и повторного изобретения.

Восемьдесят лет – крайне короткий период для истории государства. Другие страны менялись гораздо медленнее, менее слаженно и предсказуемо. Как мы уже видели, США в этом смысле отличаются, и суть этого отличия – в том, что страна является артефактом, искусственно созданным государством. Изобретение встроено во все элементы американской культуры, от технологии до общества. Другие страны, такие как Россия и Вьетнам, не изобретали себя сами, но даже если и были искусственно созданы, то это произошло так давно, что у них развилась другая стержневая структура. Когда такие страны достигают точки, в которой их принципы функционирования дают сбой, они могут попытаться выбраться, могут быть парализованы или впасть в хаос. Их стержневая структура при этом не затронута. В США же изменения происходят иначе. В американских городах строятся гигантские здания, которые затем, через несколько десятков лет, демонтируются. Потому что в почете изобретение с нуля, а не традиция. Условное разделение истории на 80-летние периоды между Войной за независимость и Гражданской войной, между Гражданской войной и Второй мировой, возможно, является случайным. Однако же данные сроки реальны, и, я думаю, они слишком необычны, чтобы быть простым совпадением. Частично причина этого заключается в скорости, с которой американское общество, как предполагалось, должно развиваться, а частично – в том, что федеральная власть как таковая тесно связана с военными действиями.

В конституционном плане первичная функция федеральной власти – обеспечивать национальную безопасность. Президент является также и верховным главнокомандующим. С самого начала штаты имели значительные властные полномочия. За федеральным же правительством оставалось право воевать с иностранными государствами. Неизбежно по мере того как политические силы, ведущие к войне, и способ ведения военных действий изменились, институты федерального правительства также начали претерпевать изменения. Происходили преобразования и в других областях, что обусловило эволюцию прочих государственных институтов, но война осталась основной движущей силой.