— Ну, что с вашей дверью?

— Не сломали, слава Богу. Пытались только. У нас же компьютеры, сейф. Кто-то и присмотрел. Институт большой, офисов много, жадных людей еще больше. Заяву писать не стали, что толку.

— А если снова сломают?

— Металлическую поставим. Идиоты, поспать не дали, завтра днем как пьяный буду. Свари кофе, зайка.

Коля говорил спокойно, безо всякого волнения. Татьяна усмехнулась. Артист. Большой академический. Боже мой, неужели все закончилось так быстро?..

Виталик вышел на оперативную связь в шесть утра. Коля, разумеется, не спал, дожидаясь команды к действию.

— Нормалек, Коляныч. Номерок срисовали, баба не заметила. Можешь звонить. Если забыл, ее звать Леной. Елена Ужасная. Не дай бог, приснится — заикой останешься.

Коля хотел перезвонить тут же, но вспомнил про АОН. Засветка ни к чему.

Придется идти к автомату. Хорошо, есть таксофонная карточка. Он заглянул в комнату. Татьяна лежала на диване. Неслышно покинул квартиру, добежал до уличного таксофона и выполнил просьбу Руслана, попросив его сожительницу Лену стереть из памяти телефона предательский номер. Сожительница сказала большое спасибо.

Утром, едва приехав в офис, Коля предупредил секретаршу:

— Ксюша, у меня к тебе деликатная просьба. Только, пожалуйста, не удивляйся.

— Слушаю, Николай Иванович.

— Если вдруг позвонит моя Татьяна и спросит, не взламывали ли у нас дверь, скажи, что взламывали. Дело в том… Просто я потерял один ее подарок, поэтому сказал, что его украли из офиса. Иначе она обидится. Договорились?

— Конечно. Без проблем, — с пониманием ответила опытная и верная Ксюша — специалист по половым связям с общественностью.

Вечером он уточнил, не звонила ли супруга.

— Нет, Николай Иванович, не звонила!

— Ну и хорошо.

Виталик тоже не звонил. Сам Коля «центр» не беспокоил. Потом узнает, чем все закончилось. В тетрадке написал имя «Руслан», поставил число и слово «коридор». Напротив плюсик, означающий, что внедрение прошло удачно.

Татьяна встретила мужа прохладно. Холодным супом и фабричными пельменями.

— Что-нибудь случилось? — спросил Коля, присаживаясь к столу и раскрывая свежий номер еженедельника «Наш криминал».

— Ничего. Надоело сидеть дома.

— В выходные сходим куда-нибудь.

— Сходим, Коля. Куда ты ездил ночью?

— Здрасте, — Коляныч опустил на колени газету и столкнул очки со лба на нос, — я ж сказал, дверь сломали.

— Дуру из меня не делай только, хорошо?

Супруг несколько секунд помолчал, уставившись в пол, потом поднялся с дивана, прошелся из угла в угол и вплотную приблизился к своей половине. Да, хватит конспирации, пора все рассказать. Если любит, поймет.

— Видишь ли, малыш… Только никому! Дело в том…

Татьяна побледнела. «Ну как же он мог?»

— Дело в том, что я работаю на спецслужбы. На милицию. Агентом. И сегодня ночью я был на задании.

Татьяна оттолкнула мужа и ушла в комнату, на ходу бросив: «гад».

Дверь в офисе все же сломали. В пятницу вечером, когда расслабившиеся офисные трудяги по обыкновению чаем и пирожными провожали очередную рабочую неделю.

В принципе, дверь можно было и не ломать, ее с радостью открыли бы гостям сами, но тогда не было бы надлежащего эффекта внезапности. А так все максимально серьезно. Удар ногой — замок пополам. Дальше — годами отрепетированная сценка. Подобные сейчас показывают в появившихся милицейских сериалах. Лица, скрытые вязаными масками, приветливые команды: «Всем на пол! Пушки в сторону! На сцене — звезды СОБРа!» Только служба, ничего личного. Упреждающие удары по лицам тех, кто команду выполнить не успел. Опрокинутый чай, растоптанные пирожные, женский визг. Секретарша Ксюша попыталась возразить и возмутиться, но — ха-ха-ха! — вызвала лишь добрую улыбку у присутствующих, после чего по-голливудски эффектно рухнула на офисный ковролин и прикрыла затылок слабыми девичьими руками.

Президенту Кошкину и сидящему у него Коле предложили встать к кабинетной стене и не сопротивляться. Когда оба выполнили приказ, их запястья украсили серебристыми наручниками. После успешно проведенного задержания в кабинете появился сосед Виталик и несколько суровых парней в гражданском.

— В автобус! — кивнул он на Кошкина.

Кошкин принялся вырываться и требовать, чтобы ему зачитали конституционные права, но их не зачитывали, потому что не знали. Руки к потолку — и бегом по институтскому коридору! Врагам на зависть, друзьям на удивление! Вот и все права!

Когда лишние люди покинули кабинет и дачные соседи остались наедине, опер расстегнул на Коле «браслеты».

— Виталик, в чем дело?! Что за шоу? Сдурели?!

— А вы? — Опер уселся на кошкинское место под портретом Ельцина.

— В смысле?..

— Вы сами, часом, не сдурели?

— Ты объясни нормально, что случилось?! — продолжал бушевать Коля, естественно не понимавший, что происходит. Может, очередное внедрение? А это легенда ввода?..

Виталик несколько секунд смотрел ему в глаза, постукивая пальцами по президентскому столу. Коля не прятал взгляда. Насмотревшись, опер достал из папки какой-то документ:

— Вот постановление на обыск в вашем маленьком, но гордом кооперативе.

— Понимаю. Нефть ищете?

— Нет. Сказки, легенды, тосты. Не догадываешься, почему?

— Не догадываюсь.

Колю крайне возмутило такое отношение «центра» к «своему человеку». Да и просто соседа к соседу. Не по-соседски как-то. Что, обязательно аттракцион устраивать? Есть вопросы — позвони, встретимся, обсудим. Какие проблемы?

Виталик снова полез в папку, достал фотографическую карточку:

— Помнишь фотку, которая у Руслана была?

— Ты мне ее, вообще-то, не показывал.

— Ну на, посмотри. Да ты присядь, Коляныч, не маячь.

Коля взял фотографию. И, конечно, сразу же узнал изображенного на ней мужчинку. Милый кошкинский дядюшка. Лысинка, улыбка до ушей, трава у носа. Коля медленно опустился на стул.

— Вижу, знакомы. Ну, что скажешь?

— Это его хотели убить?

— Совершенно в яблочко. А телефончик, знаешь чей у Руслана в АОНе высветился?.. Твоего президента Кошкина. — Виталик положил ладонь на аппарат, стоявший на столе.

Коля не знал, что ответить. И состояние полной растерянности застыло на его побледневшей физиономии. Такое бывает у дворника, обнаружившего в мусорном баке месторождение алмазов или отрезанную голову.

— Т-точно?