– Жень, чего носишься? Пойдем покурим, а то мне одной в лом.

Женька не курила, но понимала, что идти надо. Потому Лерка вовсе не тянула угощать ее сигаретой, а хотела поболтать. Лерка была неплохой девчонкой, даже красивой – худенькая, высокая, с короткой, стильной стрижкой, с прекрасными глазами и таким же прекрасным макияжем на этих глазах. Но вот если бы она еще пореже открывала рот.

– Слышь, Жаконя, чего мне сегодня Любаха шепнула…

– Лера, когда ты меня Жаконей зовешь, я себе сразу обезьяной представляюсь, зови меня просто – Евгенией, – попросила Женька.

– Не, ну могу и Евгенией. А токо чего стремного в обезьяне, это ж наши… эти… родители, – вытаращилась Лера.

– Не знаю, мои родители, конечно, рано умерли, но я точно помню, что они были достойными людьми, а вовсе даже не обезьянами!

– Да чего ты завелась-то? Я ей говорю, что у нас облом с Добровичем, а она! – накинулась на подругу Лерка. – Любаха его с теткой какой-то видела, в кабаке. А я еще слышала, что он снова собирается. Так я чего думаю – давай я узнаю, куда он лыжи навострил, и мы с тобой туда вечером завалим, вроде как случайно, а? Вроде как у тебя день рождения, а?

– А чего это у меня? – вытаращилась Женя. – И потом… не могу я вечером, у меня же дети!

– Так я потому к тебе и подвалила! Алинку с Любахой позовешь, те станут глазами стрелять, на танцы его тащить. Чего я, не знаю их, что ли? Позорища не оберешься. А мы с тобой красиво так – придем, сядем. Потом, когда уже Добрович со своей фифой напьются, тут я и… А ты в это время будешь его куклу отвлекать. Ну, дескать, у тебя телефон потерялся, спросишь – не она ли его свистнула… В общем, что-нибудь придумаешь…

– Да не буду я ничего думать! – возмутилась Женька. – И вообще! Нравится этому вашему Добровичу алкоголичек по ресторанам водить, пусть спаивает!

– Точно! – даже присела от восторга Лерка. – Жаконя, ты супер!! Точно! Надо эту его бабу споить! Тогда она станет ваще никакая, будет орать матом и липнуть к посторонним мужикам, а Добрович жуть до чего не переносит, когда его бабы к посторонним мужикам липнут. Мне даже говорили, что он со своей женой разводится, потому что она ему рога наставила! Значит, так!

Но окончательно Лерка так и не договорила – к ним подбежал водитель Вовка.

– Женя! Ну где ты есть-то? Я тебя уже везде обыскался! Мне Пал Ульяныч сказал тебя найти! Срочно! Тебе звонил, ты недоступна.

Женька глянула на телефончик. И впрямь – в этой курилке связь отсутствовала напрочь.

– А чего он меня искал? – немного испугалась Женька.

– Не знаю, сказал, чтобы я тебя срочно привез…

– А меня? – затормошила парня Лерка. – Может, лучше меня привезти?

– Да чего ты, Лера? – захлопал Вовка длиннющими ресницами. – Там что-то у Жени с детьми…

У Женьки сердце ухнуло куда-то в живот и там заныло.

– Чего с детьми?! – задергала она парня. – Ну говори же ты, что с детьми-то?!

– Так поехали, сама увидишь!

К общежитию они неслись на приличной скорости, но Женька все равно подавалась всем телом вперед и тихонько приговаривала:

– Вова, ну что ж ты еле плетешься? Неужели нельзя было подрезать вот этот автобус?

Только когда выскочила возле своего подъезда, она поняла, что забыла надеть куртку, но это ее сейчас не слишком печалило. Она влетела на свой этаж и забарабанила в двери Анны Андреевны.

– Что с ними? – влетела она в комнату, едва та открыла двери.

– Господи, Женя, ты хоть туфли скинь… – попеняла женщина.

– Жень!! Смотри!!! – кричал из комнаты Добрович.

Он сидел на полу в небольшой комнате, а возле кресла нерешительно топтался Данька. Увидев мать, он оторвался от кресла и быстро-быстро затопал ножками к маме. Сам!

– Жень! Ты видела?! Видела?! Он сам пошел! – как маленький радовался Добрович. – Ты давай зови его, а я вас на телефон сниму!

Женька опустилась на пол и всхлипнула.

– Ну ты чего ревешь-то? – не понял Павел. – Сейчас мне парней напугаешь…

– Ты… знаешь, ты кто! – всхлипывала Женька. – Ты… крокодил! Носорог!! Тюлень, морж несчастный!!! Ты чего, Вовке сразу не мог сказать?! Я же… я же подумала, что с ними…

Женька уткнулась в теплый Данькин животик и тихо захлюпала.

– Жень… – растерялся Павел. – Жень, ну я так хотел тебе сюрприз…

– Он мне сюрприз!! Это ты, что ли, ножками пошел?! Сюрприз он мне хотел!.. А если бы мы с Вовкой расшиблись? Знаешь мы на какой скорости летели?!! А там, между прочим, гололед!

– Да я Вовку завтра убью, да и все… Жень, ну я не подумал, ну дурак…

И здоровенный Добрович облапил маленькую Женю вместе с Данькой, чмокнул ее в макушку и, как маленькой, вытер нос.

– Все, хорош реветь. У нас мальчишки пошли, а она… Давай зови теперь Саньку, видишь, он к дивану прилип – ждет своего выхода…

И от крепкого Павлова объятия, и от его спокойного голоса Женя вдруг почувствовала себя спокойно и счастливо. Ну ведь и в самом деле – здорово! Мальчишки уже ножками пошли. Сами! И рядом с ней Паша, вот он сидит, водит перед самым носом близнецов своим навороченным телефоном с камерой. Санька так и тянется к этой игрушке, а Павел только смеется, уворачивается, и малыш за ним уже полкомнаты протопал. Все как в милой, доброй семье.

Всю ночь Женька вспоминала, как он смотрел на нее, как утешал, как невыносимо жарко было в его объятиях. Вспомнила, как он чмокнул ее в голову, и в том самом месте становилось жарко.

– Теперь неделю голову мыть не буду, – блаженно шептала Женька в подушку. – Потому что от моей головы им пахнет…

Утром Женька проспала. Вернее, проспала Анна Андреевна. Женщина всегда приходила за малышами ровно в половине восьмого. Сонных мальчишек аккуратно переносили к ней в соседнюю комнату, и они продолжали спать еще часов до десяти, а Женька потом спокойно собиралась и в девять уже была на месте. Неизвестно отчего, но сегодня няня не пришла. Сама Женя вскочила уже в половине девятого. Глянула на себя в зеркало и пришла в ужас – глаза какие-то красные, волосы взлохмачены, на щеке след от подушки… Но самое главное – сегодня не пришла няня.

– Анна Андреевна! – постучалась она в соседнюю комнату. – Анна Андреевна! С вами ничего не случилось?

Женщина открыла ей двери в весьма недоуменном состоянии:

– Женечка! А что со мной должно случиться? – красиво поставленным голосом ответила полусонная дама. – Я совершенно не представляю – отчего вам не спится? Мальчики проснутся только в десять, вы еще можете полтора часа нежиться в постели.

– Я-то могу, – кивнула Женька. – Но боюсь, Добрович этого не поймет. Он отчего-то хочет, чтобы его работники появлялись на работе ровно в девять.