— Да нет, — пожала я плечами, скромно потупив очи долу, — он не особенно его разбил. А Лика… Мне она нравилась. Дети ведь за отцов не отвечают, так и сестры за братьев.

— Все равно, — решительно заявила Роза, — я тобой восхищаюсь…

В ее взгляде действительно светилось восхищение, мне даже стало неудобно. Хмель наконец начал покидать мою голову, уступая место трезвым мыслям. Конечно, трезвые мысли иногда не самые приятные на свете, но время бежит, домой мне хочется, а если…

— Кстати, ты обещала меня просветить, что тебе сказал аптекарь, — вспомнила я.

— Ничего особенного, — пожала плечами Розалия, — сказал, что одна русская спрашивала про дом Пэтчетов, а та, которая была пораньше, интересовалась ранчо Эванса.

— Что? — подскочила я. — Лика разве не знает, где находится это самое ранчо?

— Знает, конечно. Может быть, ее ударили по голове и она забыла, где оно?

— Глупости, — фыркнула я. — Как бы человека по голове ни ударить, а свое собственное ранчо он найдет.

— Значит, это была не Лика, — развела руками Розалия.

Я задумалась. Если это была не Лика, тогда, простите, какая еще может быть русская, живо интересующаяся ранчо Эвансов?

Честное слово, меня от этой истории начинало подташнивать. Я поднялась.

— Куда ты? — спросила расслабившаяся Розалия. Она возлежала на диване с сигаретой, и двигаться ей совсем не хотелось.

— На ранчо Эвансов, — пожала я плечами.

— Давай попозже, а? — простонала Розалия, явно не готовая к переходу в состояние жизненной активности.

— Нет времени, — отрезала я.

Розалия тяжело вздохнула и поднялась с дивана.

Я открыла дверь. Пока мы пребывали в состоянии нирваны, прошел дождь. А мы и не заметили…

Я посмотрела на тропинку и остолбенела.

Острые каблучки женских туфелек отпечатались прямо перед крыльцом и возле окна.

— Роза! — крикнула я.

Она вышла. Посмотрела на эти маленькие, почти незаметные следы и пожала плечами:

— Ну и что?

— Мы же с тобой в кроссовках.

— Значит, подруги Дениса…

— Эти следы смыл бы дождь. Наших же не осталось!

— Тогда что все это значит?

Она выглядела испуганной.

— Ничего, — поспешила успокоить ее я.

Ничего. Кроме того, что за нами продолжают следить. Интересно, кто это и зачем. Неужели та самая неведомая наша соотечественница?

Подумав немного, я вернулась в дом. Розалия шла за мной, и наш тандем напоминал мне Винни-Пуха и Пятачка. Я забралась в шкаф, где хранились летние вещи Розалии и Билла, и вывалила все на пол, задумчиво рассматривая это барахло. Розалия покорно и испуганно остановилась рядом и смотрела теперь на эту разноцветную кучу с таким же сосредоточенным выражением.

— Что ты хочешь сделать? — робко поинтересовалась она.

— Измениться, — бросила я. — Мне не нравится, что меня узнают повсюду и проявляют к моей персоне такой неослабевающий интерес. Обычно это делаю я.

Наконец я обнаружила то, что мне было нужно. Старые джинсы Билла и клетчатую майку. Розалия посмотрела на меня и рискнула спросить:

— А что, за нами следят?

— Похоже, что так, — кивнула я.

— Вот здорово, — почему-то обрадовалась Розалия. — Нас принимают за разведчиц?

— Нет, — охладила я ее пыл. — Нас принимают за двух идиоток, которых, кажется, собираются использовать не по назначению. Возможно, что это та же самая особа, которая шлет нам послания.

— Вот гадина! — возмутилась Розалия. — То есть эта скотина хочет повесить на нас убийство Венди?

— Может быть, — кивнула я. — И та же, которая похитила Лику.

— Что? — удивилась Розалия.

Я прикусила язык. Если раньше меня на какой-то момент посетила идея, что Лика сама себя похитила, а теперь просто шлет письма, надеясь набрать денег на обратный билет, то теперь история начала казаться мне зловещей.

Эта дамочка, шныряющая под нашими окнами на своих шпильках, и взгляд ночью там, на пляже… Таня, Таня! Какая же ты дура! Ну почему ты не посмотрела на следы там, на месте? Не нравилась мне эта наша соотечественница. Но вот кто она такая?

— Слушай, у твоего Дениса есть русские подружки?

Почему-то мне вспомнилась та драная кошка, которая торчала с Денисом в баре.

Розалия задумалась. Потом отрицательно мотнула головой:

— Нет.

Так. Да и вряд ли эта кукла станет гулять в модельной обуви. Значит, мы имеем дело с дамочкой, принадлежащей к имущим классам.

Кому было бы выгодно поссорить Рода с Ликой? Впрочем, возможно, мы имеем дело и с простыми похитителями, одна из которых оказалась русской…

Одна из которых… Ну, правильно. Их было двое. Я вспомнила слова Родни о том, что Венди встретилась с двумя людьми. Одного из них она неплохо знала, даже улыбнулась, увидев его.

Чертовщина какая-то! Понесло меня в Штаты, своих проблем не хватало! Там, в Тарасове, в случае чего, был под боком Андрюшка, знающий все о всех преступниках местного розлива. А здесь?

Я закончила переодевание, напялив на голову бейсболку.

— Ну вот, — удовлетворенно осмотрела я мальчишку-подростка, смотрящего на меня из зеркала, — теперь пусть напрягают фантазию.

Сообразительная Розалия порылась в вещах и тоже переоделась. Критически ее оглядев, я рискнула кое-что изменить в ее обличье — мальчик из нее, честно говоря, получился приблизительный. Поэтому я нашла мини-юбку.

— Нет! — простонала Розалия. — У меня же ноги толстые!

— Молчи, — холодно приказала я. — Раз уж ты решила стать моим помощником, терпи мои причуды.

— Я буду выглядеть, как бочка! — продолжала возмущаться Розалия, натягивая мини-юбочку. Славную такую. Яркую, в желтый цветочек. С зеленой оборочкой.

Ее пышные кудри я заплела в косичку, напялила ей на нос темные очки, и получилась славная американская девчонка, немного злоупотреблявшая гамбургерами.

Розалия посмотрела на себя в зеркало и рассмеялась:

— Боже мой, если бы меня увидел Билл, он решил бы, что у меня съехала крыша!

— Может быть, и решил бы. А может быть, ты бы ему понравилась. Он ведь не знал тебя в отрочестве.

Теперь мы походили на парочку сбежавших из дому детишек. Немного накачавшихся пивом, но это уже мелочи.

— Чертово ранчо далеко? — спросила я.

— Если идти по побережью, то нет, — покачала головой Розалия. — Минут пятнадцать ходьбы. У нас же машина!